“Позаботься о своем теле, как о храме Божием. Позаботься о нем! Оно должно воскреснуть, а ты дать отчет Богу, что ты сделал со своим телом. Сколько заботишься об уврачевании тела, когда оно заболит, столько позаботься о том, чтобы и приготовить его ко всеобщему воскресению очищением его от страстей”, — говорил преподобный Исаия.

Призыв святого отца относиться к телу, как к святыне, к сожалению, не находит надлежащего отклика в современном мире. Напротив, мир относится к телу, как к языческому капищу. Тело, причем уже не только женское, но и мужское, выступает инструментом соблазна, служит полотном для татуировок и бездушным манекеном для модных нарядов. Поэтому для нехристианского сознания, для которого жизнь заканчивается смертью, нет ничего страшного в том, чтобы предать уже умершее тело огню.

А для православного христианина, тело которого соединяется в Таинстве Причащения с Пречистым Телом и Кровью Господа нашего Иисуса Христа, даже мысль о посмертном сжигании представляется кощунственной. “Не знаете ли, что тела ваши суть храмы живущего в вас Святаго Духа?” — говорит апостол Павел (1 Кор. 6, 19). В Писании сказано, что Бога жаждет не только душа — “по Тебе томится плоть моя” (Пс. 62, 2). В другом месте псалмопевец восклицает: “Сердце мое и плоть моя восторгается к Богу живому” (Пс. 83, 3).

Поэтому Церковь к кремации всегда относилась отрицательно: сжигание тел полностью противоречит установившейся с первых веков христианской практике погребения.

Но иногда людей смущает то, что прямых указаний на отношение к кремации мы не находим ни в Священном Писании, ни в постановлениях Церкви. В то же время далеко не каждый человек хорошо осведомлен о том, что всякий обряд в Православии зиждется на учении Церкви о Боге, о человеке и является воплощением этого учения в жизнь. Однако всякий богослужебный чин установлен особым законоположительным постановлением. Василий Великий в 91-м правиле пишет: “Из догматов и проповеданий, соблюденных в Церкви, иные имеем в учении, изложенные в Писании, а другие, дошедшие до нас от апостольского Предания. Но и те, и другие имеют одинаковую силу для благочестия”.

Обычай погребать умерших перешел в новозаветную Церковь с ветхозаветных времен и неукоснительно исполнялся христианами, живущими среди язычников, которые, как правило, сжигали тела умерших.

В нашем погребальном чине проявляется смирение, подчиненное Божию определению: “Земля еси, и в землю отыдеши” (Быт. 3, 19). Восставать против этого закона могут только атеисты.

Погребая тела усопших, Церковь предоставляет воле Божией: предать ли их естественному истлению или победить естества чин и сохранить их нетленными, как один из явных знаков того, что жившие в них души — в руках Божиих и не прикоснулась к ним смерть (см.: Прем. 3, 1).

Смерть святых, по словам Иоанна Дамаскина, “скорее сон”. Останки святых, веками сохраняясь нетленными, являются источниками благодати (мощи святителя Спиридона Тримифунтского, великомученицы Варвары, великомученика Пантелеимона, Святителя и Чудотворца Николая, преподобных отцов Киево-Печерских). Некоторые мощи чудесным образом источают миро.

Сжигать тела — значит отказаться от столь драгоценного благодатного знамения, служащего источником, многообразно изливающим благодеяния.

Если человек любит умершего, он ни за что не поднимет руку на плоть покойного. Совесть и здравый смысл побуждают нас предать тело не огню, а законам естественного тления.

Совершенно бесчеловечны и эгоистичны соображения в отношении умершего, руководствуясь которыми близкие почившего сжигают его тело для того, чтобы урну с пеплом захоронить поближе к своему дому или на “престижном” кладбище.

Несостоятельной является и ссылка на последнее пожелание умершего, если он попросил кремировать его тело, ибо если воля почившего противоречит благоговейному христианскому отношению к усопшим, то “должно повиноваться больше Богу, нежели человекам” (Деян. 5, 29).

Итак, существующий у нас чин погребения освящен древним обычаем и святыми правилами Церкви. Он согласен со всем духом православного учения о человеке и глубоко назидателен. Напротив, сжигание тел противно церковному учению — как антихристианское новшество, которое, в случае его введения, лишило бы нас нетленных мощей, исказило бы учение о Боге и человеке.

Елена Головина