Свт. Григорий Нисский: “Об устроении человека”
Когда Творец Вселенной как бы некий царский чертог устроил имеющему царствовать человеку, и это была самая земля, острова, море и наподобие крыши сведенное над ними небо, тогда в эти царские чертоги собрано было всякого рода богатство; богатством называю всю тварь, все растения и прозябения, все, что чувствует, дышит, имеет душу.
Если же к богатству причислить и вещества, какие только по какой-либо привлекательности в человеческих глазах признаны драгоценными, например золото, серебро и те из этих камней, которые любезны людям, то обилие всего этого, как бы сокрыв в неких царских сокровищницах в недрах земли, потом уже показывает в мире человека, будущего отчасти зрителя заключающихся в нем чудес, а отчасти владыку, чтобы приобрел он при наслаждении познание о Подателе, а по красоте и величию видимого исследовал неизреченное и превышающее разум могущество Сотворившего.
ЖИЗНЕННАЯ И ДУШЕВНАЯ СИЛА
Потому-то человек введен последним в творение: не потому, что, как нестоящий, отринут на самый конец, но потому, что вместе с началом бытия должен был стать царем подчиненных. Поэтому в основание самого устройства (Творец) полагает в нем сугубое начало, смешав с земным Божественное, чтобы ради того и другого иметь ему наслаждение, какое сродно и свойственно тому и другому, наслаждаясь и Богом — по естеству Божественному, и земными благами — по однородному с ними чувству. Мало того, Божественное Слово (порядком творения) учит нас, что в трех различиях усматривается жизненная и душевная сила. Ибо (после неодушевленного вещества) есть некая сила только растительная и питательная — принимая годное к приращению питаемого, называется она естественною и усматривается в растениях; потому что и в произрастающем можно заметить некую жизненную силу, лишенную чувства. Но, кроме того, есть другой вид жизни, которому принадлежит и первый, и к нему присоединена способность управлять собою по чувству: такова жизнь в естестве бессловесных. Они не только питаются и растут, но имеют чувственную деятельность и чувственное понимание.
ПОЧЕМУ ЧЕЛОВЕК СОЗДАН ПОСЛЕДНИМ?
Совершенная же жизнь в теле усматривается в составе словесном — разумею естество человеческое, питаемое, чувствующее, имеющее дар слова и управляемое разумом. По этой-то причине последним после растений и животных устроен человек, так что природа каким-то путем последовательно восходила к совершенству. (При этом святой отец ссылается на известное место (1 Фес. 5, 23), где, по его мнению, апостол Павел питательную часть в человеке называет телом, чувствующее означает словом душа, а умопредставляемое — словом дух.) Что значит эта прямизна стана? Почему телу не свойственны силы, служащие к сохранению жизни? Напротив того, человек вводится в мир лишенным естественных прикрытий, каким-то безоружным и бедным, имеющим нужду во всем потребном для жизни, достойным, по-видимому, более сожаления, нежели ублажения. Не имеет ни рогов для защиты, ни острых когтей, ни копыт, ни зубов, ни какого-либо жала, от природы снабженного смертоносным ядом, чем обладают многие животные для защиты от оскорбляющих, и не покрыто у него тело волосяною оболочкой, хотя поставленному начальствовать над другими надлежало от природы быть огражденным собственными своими оружиями, чтобы для собственной своей безопасности не иметь нужды в помощи других. Ведь лев, вепрь, тигр, барс и другие подобные животные от природы имеют достаточную силу для своего спасения. Волу — рога, и зайцу — скорость, и серне — легкий скачок и зоркость глаз, иному животному — величина, другим — хобот, птицам —крылья, пчеле — жало и всем непременно дается обычно природою что-либо для их спасения. Один человек всех быстроногих — медлительнее, великорослых — ниже, обезопасенных прирожденными орудиями — беззащитнее.
ВЕСЬ МИР СЛУЖИТ ЧЕЛОВЕКУ
Как же, спросит иной, дано такому в удел начальство над всеми? Но считаю нетрудным доказать, что видимая недостаточность нашего естества и служит предлогом к обладанию над подчиненными. Если бы у человека было столько силы, что скоростью он перегонял бы коня; не стирал ничем жестким ноги, защищенный какими-либо орудиями или копытами; имел у себя рога, жало, когти; то, во-первых, при таких прирожденных отличиях его тела он был бы каким-то зверским и неприступным и пренебрегал бы начальством над другими, нимало не нуждаясь в содействии подчиненных. Для того именно жизненные потребности и разделены на каждого из подчиненных нам, чтобы начальство над ними сделать для нас необходимым. Медлительность и неприспособленность к движению тела ввело в потребность и обуздало коня; нагота плоти сделала необходимым попечение об овцах, восполняя с них ежегодною данью шерсти недостаток нашего естества. Нужда привозить к нам из других стран жизненные припасы запрягла для таких услуг вьючных животных. Невозможность, подобно прочим животным, питаться травою сделала подручным нам вола, который своими трудами облегчает нам жизнь. Так как для борьбы с каким-либо из других животных, наносящих нам вред зубами, потребно было иметь зубы и грызться, то пес представил в нашу потребность вместе со скоростью свой род, став для человека как бы одушевленным мечом. А что крепче ограды рогов, пронзительнее остроты когтей и придумано людьми — это железо, которое не всегда при нас, как рога и когти у зверей, но в нужный момент помогает нам в борьбе. И вместо крокодиловой чешуи можно и человеку сделать из нее оружие, на время прикрывшись этою кожею. Если же ее нет, то искусством обращается в нее и железо, которое, оказав временную услугу на войне, оставляет воина в мирное время свободным от бремени.
УСТА СВОБОДНЫ ДЛЯ СЛУЖЕНИЯ СЛОВУ
Служат нам в жизни и крылья птиц, так что благодаря своей изобретательности мы не уступаем в скорости пернатым. Одни из них делаются ручными и помогают ловцам; другие же ими умышленно привлекаются на наши потребности. А искусство, по своей изобретательности, сделав крылатыми наши стрелы, для наших потребностей доставляет нам скорость пернатых посредством лука. То, что наши ступни во время шествия терпят боль и стираются, сделало необходимым употреблять в пособие то, что подходит нам. Ибо из-за этого мы приспособились делать удобную обувь для ног. У человека стан прямой, лицо обращено к небу и смотрит он горе; этим означается его право начальствовать и его царское достоинство. Ибо то самое, что из живых существ таков только человек, у всех же прочих тела поникли долу, ясно доказывает различие в достоинстве преклонившихся пред владычеством и возвысившейся над ними власти. У всех прочих передние члены суть ноги, потому что согнутое имеет нужду в опоре. В устройстве человека члены эти стали руками. Ибо прямому стану достаточно одного основания, так как и двумя ногами он безопасно поддерживается во время стояния. Сверх того, содействие рук помогает и потребности слова. Тот, кто услугу рук назовет особенностью словесного естества, совсем не погрешит. Обращаясь умом не только к этой общей и с первого взгляда представляющейся мысли, что при даровитости рук означаем мы слово письменами (ибо не чуждо в нас словесного дара и это — говорить посредством письмен и некоторым образом беседовать рукою, сохраняя звуки в буквенных очертаниях); но, имея в виду и другое, утверждаю, что руки содействуют произнесению слова. Ибо если бы человек лишен был рук, то у него, без сомнения, по подобию четвероногих, части лица были бы устроены соответственно потребности питаться, и тогда как бы образовывался у него членораздельный звук, если бы устройство рта не было бы приспособлено к потребности произношения? Теперь же, когда телу дана рука, уста свободны для служения слову.
Отсюда древние учители Церкви делали такой общий вывод, что и тело человека в некоторой мере причастно образу Божию, а именно в смысле его предназначения — вместе с душой служить внешним носителем и выразителем образа Божия.
Подготовил Василий КОСТЮК
← Житие священномученика Константина Голубева (1852–1918) | Миром Господу помолимся. О церковной записке → |
---|