Всенощным бдением называется особая церковная служба, представляющая в настоящее время соединение вечерни и утрени с первым Часом и отправляемая накануне известных праздников. Свое название она получила от обычая древней Церкви совершать ее в течение целой ночи, до самого рассвета (в богослужебных книгах термин «Бдение» иногда заменяется термином «Собор». Этим словом в богослужебных книгах вообще обозначается особенно торжественное служение, совершаемое собранием иереев; но применяется это название к всенощному бдению).

Первое по времени свидетельство о ночных бдениях принадлежит апостольскому веку. Так, в книге Деяний Апостольских (16 гл., ст.25) упоминается о ночной молитве и пении ап. Павла и Силы, а также ночной молитве (12 гл., 12 ст.) всей апостольской общины. В «Первый день недели», когда ученики собрались (в Троаде) для преломления хлеба, ап. Павел беседовал с ними и провел в беседе всю ночь (Деян.20, 7-11). В соответствии с этим некоторые св. Отцы и учители Церкви, например, св. Иоанн Златоуст (в 27 беседе на 1-е посл.Корин) и Ориген (в 12 гл.соч., «О молитве»), указывают на совершение всенощного бдения как на установление самих апостолов.

Плиний Младший (61-113 гг.) в одном из своих писем (10,26) говорит, что христиане «перед восходом солнца собираются и поют песнь Христу». Это свидетельство язычника, подтверждающее тексты Деяний и Посланий и относящееся ко времени апостольских проповедей и деяний, существенно важно для нашей Церкви.

Появившись в первом столетии, всенощное бдение никогда уже не забывалось Церковью, наоборот, в эпоху гонений оно стало распространяться еще более. Угнетаемые и преследуемые язычниками, христиане должны были удаляться для совершения богослужения в места, недоступные гонителям, и избирать для этого ночное время. Право на подобное понимание дает одно место сочинения Тертуллиана «О бегстве». Когда некоторые робкие христиане, боявшиеся преследования, спрашивали его, как собираться в это тяжелое время на богослужение, то он отвечал им: «Если нельзя собираться днем, у тебя есть ночь; «или при свете Христовом». О совершении всенощного бдения во время гонений, имеется свидетельство у бл. Августина (Испов., 9,7), а также у церковного историка Руфина (Церков. Истор., 1, 12), который говорит о совершении всенощного бдения во время гонения, воздвигнутого на православных арианствующего императрицей Юстиной.

Подверженное опасностям в эпоху гонений всенощное бдение пережило, по свидетельству истории, то время, а это обстоятельство, без сомнения, подтверждает то, что было и нечто другое, аргументирующее его существование. И действительно, в основе обычая совершать всенощное бдение, по учению св. Отцов и учителей Церкви (Киприан, Амвросий Медиоланский, Ипполит Римский, Лактанций и др.), указание Самого Иисуса Христа и данная Им апостолам заповедь: «Бдите убо, яко не весте дне ни часа, в оньже Сын Человеческий приидет» (Мф.25, 13).

Известное со времени Апостолов всенощное бдение получает особенное развитие в IV и последующих столетиях. Так, в письме св. Василия Великого к неокесарийским клирикам отмечается, что оно совершалось в его время в церквах Египта, Палестины, Сирии, Месопотамии, Ливии и Финикии. В этом же IV в., было введено всенощное бдение в г. Константинополе. По словам 8 гл. VI кн. Церковной Истории Сократа, эта заслуга принадлежит св. Иоанну Златоусту, который настолько приохотил жителей столицы к данной службе, что они всякий раз стекались в очень большом количестве.

В начале IV в. возникает монашество и вместе с ним появляется суточное выслушивание Псалтири, составляющее особую отшельническую (келлиотскую) службу с ее характерным распределением по часам. Тогда же возникло и чинопоследование часов, которое легло в основу суточных служб. Эти суточно-часовые службы, основным элементом которых являлись псалмы, пришли в соприкосновение со службами, образовавшимися ранее, и из этого сочетания, собственно, и возникли первые элементы всенощного бдения.

В качестве особой службы всенощное бдение упоминается и в памятниках позднейшего времени: в «Истории» Григория Турского, рассказывающего, например, в 31 гл. Х кн. о введении его в Галии епископом Перпетуем (V в.), в житии преп. Саввы Освященного, уставе Венедикта Нурсийского, в изданной проф. Дмитриевским рукописи: Устав ІХ-Х веке и т.д.

В Русской Церкви всенощное бдение появилось только в XV в., т.е. одновременно с введением Иерусалимского устава.

По указанию памятников, оно совершалось не только накануне воскресных дней, двунадесятых праздников и дней особенно чтимых святых всей Православной Церковью, но и накануне дней, в которые совершалась память святого, чтимого в той или другой местности, в том или другом храме или обители.

Что касается его состава, то, совпадая в общем с современным, представляло в то же время некоторые особенности. Например, стих «Приидите, поклонимся….» произносится только три раза, в третий раз в такой форме: «Приидите, поклонимся и припадем к Нему, к Самому Господу Иисусу Христу, Цареви и Богу нашему». Четвертого современного стиха в памятниках XVI в. не встречается. Другие особенности заключаются в порядке светильных молитв, в чине литии и утрени.

Современный состав всенощного бдения закреплен печатным изданием Типикона в 1695 г.

По Уставу, всенощное бдение должно начинаться спустя немного времени после захода солнца: «по еже зайти солнцу мало» (Типикон, 2 гл.). Но так как непосредственно перед солнечным закатом полагается служить особую службу, именно малую вечерню, то всенощному бдению, по Уставу, предшествует малая вечерня, исполняемая незадолго до бдения. Повечерие и полунощница в день всенощного бдения оставляются. Обыкновенно в приходских церквах малая вечерня тоже опускается вместе с девятым часом.

Всенощное бдение возникло, как уже было сказано, из ночных служб первых христиан, в которых Евхаристия (Литургия) совершалась на гробах мучеников и соединялась с их помилованием, равно как и с «агапами», вечерями любви.

Современный чин всенощного бдения в полном своем виде изложен во 2-й главе Типикона. По установившейся практике соборных и приходских храмов, которой, впрочем в настоящее время большею частью следуют и монастыри, описанное во 2-й главе Типикона всенощное бдение совершается несколько другим образом, а именно: войдя в алтарь, священник и диакон облачаются: священник возлагает на себя епитрахиль и фелонь, а диакон стихарь и орарь. В Типиконе, во 2-й главе, а также в Октоихе, лист 3, сказано: «В соборных и приходских храмах действует священник сия в фелони, диакон же в стихаре», - отверзается завеса и царские врата. Священник принимает приготовленное кадило и влагает в него ладан: читая тайно молитву кадила: «Кадило Тебе приносим….», а диакон берет зажженную свечу; священник вместе с диаконом кадит около престола с четырех его сторон, затем кадит жертвенник и весь алтарь. Когда каждение алтаря окончится, диакон проходит чрез царские врата и, обратясь лицом к престолу, возглашает: «Востаните! Господи, Благослови».

Священник, стоя пред престолом и совершая каждение, произносит начальный возглас: «Слава Святей, и Единосущней, и Животворящей, и Нераздельней Троице, всегда, ныне и присно и во веки веков».

Хор: «Аминь». Священник: «Приидите, поклонимся» (трижды) и в конце величайшим гласом: «Приидите, поклонимся и припадем Ему».

На клиросе поют: «Благослови душе моя, Господа…..» с припевом: «Благословен еси, Господи…..» Словами: «Благослови душе моя Господа…..» начинается 103, так называемый предначертательный псалом. В полном виде он напечатан в Часослове, в последствии вечерни. Но поют его по нотному обиходу, в котором помещены не все его стихи, а только избранные, притом в разных распевах, или напевах (знаменном, греческом, киевском) различные.

Между тем священник выходит из алтаря и в сопровождении диакона кадит местный ряд икон иконостаса, весь храм, клир и народ. По окончании каждения царские врата затворяются. Диакон идет и произносит великую ектению на обычном месте, а священник читает светильничные молитвы.

После великой ектении и возгласа стихословится первая кафизма с разделением ее на три части или, по выражению Типикона, на три антифона. Первый антифон: «Блажен муж….»

Затем поются стихиры на «Господи, воззвах» (стихиры на «Господи, воззвах» поются на 10 и на 8. В Октоихе сказано: «В субботу на велицей вечерни: «…поем стихиры воскресны Осмогласника 3, восточны 4 и Минеи 3 или 6». Последнее указание – или 6 – сделано ввиду того, что накануне воскресенья иногда действительно из Минеи поется 6 стихир. Так, если в воскресенье случится святой, имеющий бдение или полиелей, то поются стихиры воскресны 3, восточен 1 и святого 6 (см. 3 и 4 гл. Типикона). Необходимо сделать еще такое замечание: если в какой-либо Церкви не имеется Месячной Минеи, то вместо стихир Минеи накануне воскресных дней Октоих указывает петь стихиры Богородице; напечатанные в этой книге в последовании вечерни в субботу под заглавием: «Ины стихиры Пресвятой Богородице, творение Павла Амморейского, поемые идеже несть Минеи, или на литии»), в конце которых на «И ныне» отверзаются царские врата и совершается вход. Затем: «Свете тихий….» и прокимен. Царские врата закрываются и далее под великие праздники читаются паремии. «Паремия» по-гречески значит «притча». Этим термином называются главным образом, ветхозаветные (иногда бывают новозаветные) чтения, содержащие в себе пророчества о воспоминаемом в тот день событии или лице. Паремия содержит прообраз праздника, а иногда похвалу празднику или святому. Паремий большей частью бывает три, но может быть и 15. В Служебнике, изд. Киево-Печерской Лавры, сказано: «Иерей во время чтения (паремий) сидит на горнем месте одесную страну престола».

Далее, после сугубой и просительной ектений, а между ними «Сподоби, Господи» на всенощном бдении по Уставу (Типикон. 2 гл.) положена лития. Для совершения литии священник с диаконом выходят из алтаря в притвор.

Исходжение совершается при закрытых царских вратах северными дверьми: впереди несут два светильника, за ними идет священник и диакон с кадильницею. Во время исхождения на литию поются особые литийные стихиры или стихиры праздника («лития» – значит «усердное моление». Она совершается, как правило, в притворе храма, иногда вне его. Когда лития совершается вне храма, по случаю, например, народных бедствий, и в дни памяти избавления от них, она тогда соединяется с молебным пением и крестным ходом. Бывают и заупокойные литии, совершаемые в притворе после вечерни или утрени). В Служебнике и Уставе сказано: «Исходим в притвор, поюще стихиру, - храма или праздника, совершающе литию. Священник же и диакон с кадильницею исходят вкупе северною страною (северными дверями), предыдет же им со двема лампадома: святым же дверем затворенным сущим. И тамо (т.е. в притворе) кадит диакон святые иконы, настоятеля и лики по чину и станет на своем месте» (Служебник, стр.23; 2 гл. Типикона).

Согласно некоторым древним памятникам, выход на литию совершался и через царские врата. По разъяснению «Тульских Епархиальных Ведомостей», царские врата для выхода на литию отверзаются за всенощной только при архиерейском служении.

По окончании литийных стихир и Богородична диакон возглашает молитву: «Спаси, Боже, люди Твоя….» Прошения, читаемые диаконом четыре раза, заключаются многократным пением «Господи, помилуй»: в первый раз 40, во второй 50, в третий и четвертый раз – 3. Литийные прошения оканчиваются молитвой «Владыко многомилостиве…..», которую все слушают, приклонив головы.

При чтении молитвы "Владыко многомилостиве...", как указывает С.В. Булгаков, (настольная книга для священно-церковноспужителей", стр. 769), ссылаясь на Типикон, Октоих и Служебник, священник обращается на запад и все присутствующие преклоняют головы. В Типиконе (2 гл.) говорится:

"Всем главы преклоншим и на землю приникшим, иерей же, зря к западом, молится велегласно: "Владыко многомилостиве". Подобно тому, как это бывает на вепиком пьвечерии в Четыредесятницу и после часов в Великую среду, молитва "Владыко многомилостиве" составляет отпуст литии. Но Жития первоначально предназначалась исключительно для "кающихся", которым запрещался вход во внутреннюю часть храма, а потому и совершалась в церковном притворе, где обыкновенно стояли кающиеся. По этой причине и молитву за литией "Владыко многомилостиве" - полагается, по Уставу читать, обратясь лицом к западу, т.е. по направлению к месту стояния кающихся.

В настоящее время в этом отношении по установившейся богослужебной практике произошли по сравнению с указаниями Церковного Устава изменения, т.к. священнику, читающему означенную молитву при обращении лицом к западу, пришлось бы теперь стоять спиной к молящимся, которые при совершении питии, почти все обыкновенно находятся впереди священнослужителей. И народ слушает эту мопитву, приклонив главы, не приникая на землю.

После молитв поются "Стихиры на стиховне". В Служебнике сказано: "Начинаем стихиры стиховны, и, поюще, входим в храм", т.е. из притвора на средину храма, к столу, где уготовано "ради благословения пять хлебов, пшеница и два сосуда, на сие устроенные" - один с вином, другой с елеем, со стоящими спереди свечами.

Когда хор поет тропари, после "Ныне отпущаеши" и Трисвятого по "Отче наш" диакон, приняв благословение от священника на кадило, кадит вокруг стола с четырех сторон (трижды), затем священника и снова хлебы, только спереди. После этого священник читает молитву: “Господи Иисусе Христе, Боже наш, благословивый пять хлебов и пять тысяч насытивый…..” При этом он поднимает один хлеб, которым знаменует прочие.

Целовать этот хлеб при богослужении не следует, так как он не освящен еще, и на нем нет даже и крестного знамения – изображения креста.

При словах: “Сам благослови хлебы сия, пшеницу, вино и елей”, священник только указывает правою рукою на каждое из этих веществ, но не благословляет их. Причем, так как хлебы лежат вверху, пшеница внизу, вино – слева, а елей – справа, то рука священника, делая указание на означенные предметы, движется крестообразно.

По окончанию молитвы, хор поет: “Буди имя Господне….” (трижды), и читается 3 псалом: “Благословлю Господа на всякое время…..” до слов: “…. не лишатся всякого блага”. Священник, подойдя к дошедши до царским вратам (которые открываются при пении тропаря), обращается лицом на запад и говорит: “Благословение Господне на вас….” Хор поет: “Аминь”, и далее начинается чтение шестопсалмия.

Порядок совершения утрени на всенощном бдении бывает точно такой же, как и на полиелейной службе. Есть же день какие особенности, то они указаны при описании полиелейной службы.

Всенощное бдение, как уже было сказано, начинается с безмолвного крестовидного каждения св. престола. По традиции, ведущей свое начало из Иерусалимского Устава, перед началом всенощного бдения полагается кадить весь храм. Это каждение, по верному замечанию проф. Скабаллановича, само представляет как бы отдельную службу. Что же касается нынешней практики Русской Церкви, выражающейся в крестовидном каждении престола и алтаря, то она ведет свое начало от нее менее древнего Устава Константинопольского храма св. Софии.

Безмолвное каждение является одним из самых многозначительных, глубоких и таинственно-торжественных мест православного богослужения. Оно символизирует веяние Св. Духа, ибо до начала всякого бытия в вечности веет св. Дух в безначальной и блаженной жизни Троичных Недр. Безмолвие крестовидного каждения как бы указывает на неизреченность и вечный блаженный покой премирного Божества. Крестовидность каждения указывает на то, что Сын, Которым ниспосылается исходящий от Отца Св. Дух, есть “Агнец, закланный от создания мира”.

Святитель Филарет Московский говорит: “Крест Иисусов, сложенный из вражды иудеев и буйства язычников, есть уже земной образ и тень этого небесного Креста любви ” (“Слово в Великий Пяток”).

После возгласа: “Слава Святей…..” поется: “Приидите, поклонимся….”, где прославляется Царь и Создатель, Второе Лицо Пресвятой Троицы – Христос Бог.

Радость твари, благословляющей Господа и ответ на Его благословение, слышится в следующем за “Приидите поклонимся” так называемом предначинательном псалме. Этот 103 псалом начинается словами: “Благослови, душе моя, Господа….” Его содержание рисует картину мироздания во всем его великолепии. Каждение фимиама – ладана изображает веяние Духа Божия, Который, по слову Библии, “носился” над первозданным миром, рождая жизнь Своею Божественною силою: “И дух Божий ношашеся верху воды”.

Двери алтаря в это время отворены. Алтарь изображает в одном смысле небо – жилище Бога, в другом – рай – жилище Адама в прошлом и жилище праведных в настоящем и будущем. Таким образом, открытые в это время Царские врата изображают райское блаженство прародителей в раю. Но вот по каждении царские врата затворяются, ибо грехом (“Адамовым преступлением”) закрыт был для человека рай, небо, на котором действительно (во св. Дарах), а не мнимо восседает Господь. Ему предстоит Его изображающий архиерей и священники с диаконами, изображающими ангелов. Средняя часть храма символизирует землю с верующими.

Затем на всенощном бдении совершается лития. Проф. М. Скабалланович отмечает “несколько покаянный и скорбный характер литийных молитв”. Кроме того, говорит он, “в литии Церковь исходит из своей облагодатствованной среды во внешний мир – в собственном смысле – или же в притвор как часть храма, соприкасающуюся с этим миром, открытую для всех, неприятных в Церковь или исключенных из нее, - с целью молитвенной миссии характер (во всем мире) литийных молитв” (цит. соч., стр. 163). А Симеон Солунский о литии говорит так: “В притворе на вечерне творим литию во избежание того, что Спаситель наш в последние дни сошел к нам долу и этим умилостивляем Его. И, стоя пред священным храмом, как бы пред небесными вратами, умоляем Его ибо недостойны и воззреть на высоту небесную, если став пред вратами, не возгласим: “Согрешихом”. Тогда и Сам Господь, исшед к нам, в сретении с любовью обнимает нас. Вот что значит молебствие молитва иерея пред дверьми! Она значит, что он снова просит у Господа отверзать нам Едем и небо, или лучше сказать, Божественную утробу, которую мы затворили для себя к своему несчастью” (архиеп. Вениамин. Новая Скрижаль, стр. 114).

Лития содержит совершенно новые, сравнительно с прочими ектениями моления. Она сопровождается перечислением святых, к заступничеству которых и посредничеству Церковь прибегает. Этим как бы подчеркивается один из основных догматов Православия – почитание святых и молитвенное общение с ними.

В древности благословение хлебов было для подкрепления сил молящихся. В служебнике в связи с этим есть увещание, где указано раздавать иерею благословенные хлебы, вместо антидора после Литургии. Объясняется это тем, что в Русской Церкви в древности бдение начиналось около 9 часов вечера и оканчивалось после полуночи, когда уже вкушать не положено до литургии, как говорится в Уставе: "Да никто же дерзнет вкусити, причащения ради пречистых святых Христовых Таин" (Типикон, 2 гл.).

Когда же бдение оканчивается до полуночи, благословенные хлебы обычно раздают маленькими кусочками молящимся при целовании иконы. В тех храмах (главным образом в сельской местности), где бдение совершается не с вечера, а утром до литургии, там следует раздавать хлебы после литургии.

Благословенную пшеницу указывается или употреблять при сеянии, или молоть и использовать как всякую муку, если зерна удобоваримые. "Пшеницу, как говорится в Служебнике, или сей, или со иною изволи и с благодарением иждиви".

Вино же нужно "испить со благоговением, обаче якоже благословенная" (Служебник).

Елей указывается употреблять для помазания людей. В Служебнике сказано: "Елей сей, его же благословил еси, еще есть иконостас, на целовании образа, люди знаменай". В настоящее время помазание елеем обыкновенно совершается на утрене, после чтении Евангелия и молитвы: "Спаси, Боже, люди Твоя..." Устав о помазании елеем изложен, главным образом, в последовании Типикона на 26 сентября.

Итак, как уже было сказано, всенощное бдение получило свое начало с самых древних времен христианства. К источникам I в., упоминающим о ночных службах, относится Священное Писание, в частности кн. Деяний св. Апостолов. На грани I и II вв. имеем памятник (св. Климент Римский, Послание к коринфянам), где имеется указание на бдение.

Во II веке о бдении упоминает Климент Александрийский (Строматы, 1 кн., 21 гл.).

В III в. Тертуллаин (в соч. "О бегстве").

Важнейшим памятником истории бдения на рубеже III и IV вв. являются "Апостольские Постановления" (2 кн., 69 гл.).

В IV в. из весьма важного послания св. Василий Великого к неокесарийским клирикам видно, что всенощное бдение отправлялось уже в Церквах Египта, Палестины и т.д. Св. Василий пишет довольно подробно о том, как совершается эта, согласная с древним преданием и обычаем всех Церквей, служба, когда “еще с ночи народ утреннюет у нас в доме молитвы”. Архиепископ Филарет Черниговский, анализируя этот текст, находит в нем уже все элементы бдения. В ІV же веке из свидетельств древних историков церкви – Сократа, Созомена и Феодорита, видно, что св. Афанасий Великий исполнял на своих службах полиелейный припев: “Яко в век милость Его”. В конце ІV в. св. Иоанн Златоуст ввел всенощное бдение в Константинопольской церкви (Сократ, 6 кн., 8 гл.).

В V в. св. Венедикт Нурсийский вводит свой знаменитый устав, из которого видно, что бдение состоит из ночной службы и утрени.

В конце VІ или в начале VІІ века в Синае уже совершалось бдение, описанное Иоанном Мосхом и св.Софронием, в котором ясно намечен состав современного бдения.

Самый древний из дошедших до нас полных уставов являются уставы храма св. Софии в Константинополе (ХІ-Х вв. без заглавия и устав Синайской обители – приблизительно той же эпохи). Первоначальными памятниками уже сложившегося устава являются. Типикон ХІІ в. обители преп. Саввы Освященного и Типикон ХІІІ в. Синайской обители.

← Устав о чтении канонов в воскресенье и праздничные дни		Полиелейная утреня →