С 24 по 27 ноября в Москве пройдет III Международный православный фестиваль средств массовой информации “Вера и слово”. Предлагаем вниманию наших читателей интервью с исполнительным директором фестиваля, ответственным редактором газеты “Церковный вестник” Сергеем Чапниным, которое он дал сайту “Православие в Украине”.

— Насколько широким, на Ваш взгляд, должен быть список табу в церковной журналистике?

— Запретов в языческом смысле слова “табу” у нас нет и быть не может, однако есть этические правила, есть дух и буква Евангелия. В последнее время я склоняюсь к тому, что одной из главных характеристик православного издания, да и журналистики в целом, должно быть умение разделять личность и проблему. Ведь даже если человек ошибается и заблуждается, мы все-таки ненавидим грех, а не грешника. И вот это разделение почему-то исчезло сегодня из поля зрения многих пишущих людей. Интернет дает возможность свободно, широко и постоянно высказываться огромному количеству людей. И в каком-то смысле речь уже идет не о принципах журналистики, а о нормах христианской нравственности. Их надо соблюдать. А дальше, я считаю, необходимо иметь в виду несколько критериев. Например, аудиторию. Если это церковная аудитория, мы можем обсуждать сугубо церковные проблемы. Люди церковные могут увидеть остроту наших внутренних переживаний. Но люди нецерковные, если им показать эту дискуссию, скажут по этому поводу лишь общие слова: “Как у вас в Церкви все плохо!”. И появляется разочарование, потому что люди на самом деле не знают реальности. Мы-то прикоснулись ко Христу, к благодатной жизни. И мы хотим, чтобы духовная реальность Церкви воплощалась в жизни в большей степени, чем сегодня. Мы сердцем болеем за это. А люди нецерковные видят во всем этом болтовню, внутренние раздоры, дрязги. Мы не должны искушать внешних.

— Но ведь невозможно создать издание только для внутрицерковной аудитории. Значит ли это, что такие проблемы вообще нельзя делать достоянием общественности?

— Во всем нужно знать меру. Эта граница не жесткая, но, тем не менее, она есть. И о ее существовании нужно знать. Это с одной стороны. Если мы говорим о сугубо церковных проблемах, то нужно иметь критерий для того, чтобы различать, на какую тему писать, а на какую нет. Я, например, в таких случаях пытаюсь понять, относится ли проблема к юрисдикции церковного суда (пусть он пока не действует). Если эта проблема очевидно относится к юрисдикции церковного суда, то она не для церковных СМИ. Если же это однозначно утверждать нельзя, мы можем об этом говорить. Это то, что касается церковного сообщества.

Но при разговоре с внешними важно соблюдать баланс. Важно, чтобы положительных материалов о Церкви было больше, чем дискуссионных и проблемных. Церковные СМИ, материалы о Церкви должны показывать, что ты можешь прийти в нее, и побуждать человека к тому, чтобы разобраться в себе, своем предназначении, в смысле своей жизни. Дискуссии не должны этому мешать. Думаю, это единственное, что надо иметь в виду.

Если мы говорим о церковных СМИ, мы считаем, что они должны заниматься, прежде всего, церковно-общественными вопросами. Я сам во многом придерживаюсь этой позиции, но это не значит, что здесь нет исключений. Например, очень трудно писать в общецерковной газете об освящении нового храма. В течение недели в России освящается несколько храмов, чинопоследование при этом совершается одно и то же. На мой взгляд, рассказывать на общецерковном уровне об этом снова и снова так, чтобы это было интересно, практически невозможно. Точно так же, как постоянно рассказывать о красоте Литургии. Ты или участвуешь в этом всем, своим естеством — и душой, и телом, — или нет. А если ты просто смотришь по телевизору или постфактум об этом читаешь, то не можешь в полной мере принять в этом участие. Поэтому о богослужении мы пишем очень ограниченно или очень формально. Но это не значит, что молитвенная жизнь и церковная журналистика не пересекаются. Нужно искать новые формы. Думаю, если мы научимся побуждать к молитве, то это разумный максимум.

Здесь возможны разные подходы. Скажем, должна возникнуть правильная, спокойная, ориентированная на массовую аудиторию богословская публицистика. Она “точечно” существует, регулярно появляются материалы, которые можно было бы отнести к этому жанру, но все-таки их еще очень мало. С другой стороны, должна возникать система информирования. Было бы очень правильно, если бы заранее на местном телевидении говорилось, что в таком-то храме будет престольный праздник.

— А какие жанры церковной журналистики хотелось бы Вам видеть?

— Я считаю, что у нас есть великолепный жанр, исконно христианский жанр — очерк. Сложный, трудный жанр. Но нужно стараться писать. Если ты настоящий журналист, если ты считаешь себя профессионалом, то хотя бы один очерк в год должен написать. Хотя бы десять очерков за свою жизнь.

Практически нет интересных репортажей. Как правило, плохо пишутся новости. Совершенно неформатно, совершенно неинтересно. Очень редко новость написана так, что ты ее дочитываешь до конца, а не смотришь первый и последний абзац. С интервью дело обстоит немного лучше. Есть хорошие интервью. Но я бы сказал, что сегодня это не самый сложный и даже не самый интересный жанр. Но интересные вариации возможны.

— Насколько широко в “Церковном вестнике” освещается украинская тема?

— У нас с украинской темой сложно. Потому что мы не можем найти постоянных авторов, которые рассказывали бы о том, что происходит в Украине. Поток новостей существует. Есть украинские авторы, но их больше интересует духовная жизнь, те проблемы, которые характерны и для Украины, и для России, и для Беларуси, и для любой другой страны. И в этих материалах украинская специфика особо не видна. А вот авторов, которые интересно и разумно писали бы о том, что происходит на Украине в церковно-общественной перспективе, мы не можем найти, хотя и ищем. Не просматривается из Москвы украинская церковная жизнь! Но мы готовы серьезно говорить об Украине на страницах “Церковного вестника”. Ищем партнеров, собеседников и корреспондентов.

— Какая, на Ваш взгляд, судьба у печатных СМИ в нашей Церкви?

— Есть большая проблема, связанная с тем, что, по большому счету, Церковь перестает читать. Не только общество, но и Церковь тоже. У священников нет времени читать, а миряне считают, что лучше читать книжки, чем периодику. И получается, что постоянно читает периодику только старшее поколение. И во многом, мне кажется, это проблемы 90-х, постперестроечного периода, когда нас очень жестко “подсадили” на телевизор. И вот, издания (и церковные, и светские), которые размышляют о жизни, которые пытаются давать не только голые сухие факты, но и формировать тенденции, давать анализ, требуют такого напряжения, на которое современный читатель, в том числе и церковный, практически уже не способен. И я не знаю, что будет происходить. Мой прогноз неутешителен. Печатные церковные издания столкнутся с большими проблемами, плюс для России остро стоит вопрос доставки на большие расстояния, которая стоит очень дорого. Если бы у нас была забота о профессиональном воспитании, образовании церковных журналистов, мы могли бы сделать ставку на региональные издания. Скажем, в Америке социологические исследования показывают, что когда речь идет о религиозной тематике, читатель больше доверяет местным изданиям, чем центральным. Это связано с тем, что сознание человека, принадлежащего к конкретной общине, “завязано” на местную ситуацию. И то, что тебе сказали здесь, на месте, пользуется большим доверием и авторитетом, чем то, что сказано где-то далеко. Но поскольку профессионализма во многих регионах никакого нет, и вообще в России все контакты происходят через столицу, то складывается парадоксальная ситуация. Региональные СМИ не могут донести необходимую информацию до читателей, и центральные СМИ тоже не могут — у каждого свои проблемы, и я не вижу, как их решить сегодня.

— Что бы Вы посоветовали молодым православным журналистам, которые пишут сегодня?

— Очень важно, чтобы человек, который пишет о Церкви, имел в своем сознании ясный и убедительный для себя самого образ Церкви. Человек, который находится в начале журналистского пути, должен в себе “выращивать” образ Церкви, формировать его, прояснять. Очень важно, чтобы журналист, даже если он пишет только о локальных проблемах своего города, своей страны, пытался увидеть вселенское измерение Церкви, вселенское измерение Православия. Увидеть, как решаются подобные проблемы в Польше, Америке, Западной Европе, Греции — это все драгоценные жемчужины в копилку церковного опыта. Журналист должен осмыслять церковную реальность, чтобы представлять ее другим, и обязательно знать, что опасно изобретать велосипед, опасно рассматривать проблемы, которые здесь у нас только возникли, думая, что открываешь неизведанную землю и делаешь первые шаги. Посмотрите вокруг! Или почитайте богословов ХIХ и ХХ века. Окажется, что эти проблемы уже возникали и как-то решались: может быть неудачно, может быть не до конца, а может быть очень удачно. Это умение видеть и анализировать опыт прошлого и настоящего необходимо каждому церковному журналисту. Если мы будем замыкаться в своих проблемах и своем регионе, в своей маленькой традиции, мы не сможем участвовать в формировании правильного, здорового церковного сознания. Журналистика мировоззренчески ориентирует и формирует сознание. Об этом никогда нельзя забывать.

Беседовал священник Андрей Дудченко

Печатается в сокращении