850 лет прошло со времени смерти великого Киевского князя Юрия Владимировича Долгорукого, который большую часть своей жизни посвятил борьбе за Киевский престол, однако вошел в историю как основатель стольного града Москвы.

20 марта 1155 года киевляне торжественно открыли перед Юрием Владимировичем Долгоруким ворота стольного града Киева. Так Юрий в третий раз занял великокняжеский престол. В это время на Руси полыхали междоусобные войны. Став великим князем Киевским, Юрий Владимирович решил собрать под свой скипетр всю Русь.

Первым делом он объединяет под своей властью земли вблизи Киева. Твердой рукой он распределяет и перераспределяет “волости”, не считаясь с “отчинными” правами князей и захватами земель в междоусобных войнах. Юрий добивается, чтобы княжества, расположенные вблизи Киева, возглавляли верные ему люди, и посылает на княжение в экономически и стратегически важные земли Приднепровья своих сыновей.

У Юрия Долгорукого было одиннадцать сыновей и две дочери. К 1155 году в живых осталось девять. Сыновей от первой жены, половчанки, Юрий назначает правителями в южные города.

Своего наиболее способного, стойкого и деятельного соратника — сына Андрея он направил в Вышгород — на ключевую позицию в Киевской земле. Андрей, наряду с христианским именем, носил и половецкое имя Китан. Андрей Юрьевич, прозванный Боголюбским, стал выдающимся государственным деятелем древней Руси. Он — единственный из сыновей Юрия Долгорукого, кто был причислен Церковью к лику святых.

В Туровскую землю, которая была форпостом Руси на западе, Юрий Долгорукий отправил сына Бориса, а Глеба посылает на княжение в “старший город” — Переяславль.

Четверо младших сыновей Юрия Долгорукого были рождены от второго брака. Сына Василия (Василька) он держал при себе, а Мстиславу, Михаилу (Михалко) и Всеволоду (в крещении Димитрию, которого прозвали Всеволод Большое Гнездо) завещал Суздальскую землю. В состав княжества входила вся территория за Окой — безбрежные пространства, уходившие далеко на Север, за Белоозеро, в тайгу. Эти Заокские владения, включая Волжско-Окское междуречье, составляли Ростово-Суздальскую землю, которую Юрий Долгорукий обустраивал в течение всей своей жизни.

Историк В.Н. Татищев считает, что Юрий Владимирович основал на Владимиро-Суздальской земле десять городов, в том числе и Кострому. По Никоновской летописи, князь Юрий в 1135 г. “заложи градъ на уст Нерли, названный Константином (Кснятином)”. Также были возведены города: Звенигород (1152), Юрьев-Польский (1152), Переяславль-Залесский (1152) и др.

Самый знаменитый город, основанный Юрием Долгоруким, — Москва. Новгородская летопись под 1147 годом сообщает: “И прислав Гюрги, и рече: “Приди ко мне, брате, в Москву”. Встреча c князем Святославом в Москве произошла “в пяток” (пятницу), на пятой неделе Великого поста, в канун праздника Похвалы Пресвятой Богородицы, то есть 4 апреля 1147 года, и является датой первого летописного упоминания о Москве. В 1156 году, будучи уже Великим Киевским князем, Юрий Долгорукий повелел соорудить в Москве вокруг Боровицкого холма крепостную стену. Основание новых городов-крепостей послужило укреплению Ростово-Суздальской земли.

Летопись под 1152 годом сообщает: “Тогда же князь Юрий был в Суздале, и Бог открыл его разумные очи на построение церквей. И были поставлены в Суздальской стороне многие церкви: он поставил каменную церковь на Нерли святых мучеников Бориса и Глеба, а в Суздале каменную церковь Святого Спаса, а во Владимире каменную же церковь св. Георгия. Он перевел город Переяславль от Клещина и заложил великий город и церковь каменную построил в нем Святого Спаса... и дивно наполнил ее книгами…”. Им был основан Георгиевский монастырь во Владимире на Клязьме (1129), церковь Богоматери (1113) в Суздале. В городе Стародубе сохранились остатки сооруженной Юрием Долгоруким церкви св. Георгия, частично дошла до наших дней построенная Юрием церковь св. Георгия в Юрьеве. Сохранился антиминс, освященный для еще одной местной церкви св. Георгия (где именно она находилась, неизвестно).

Юрий Долгорукий очень дорожил Владимиро-Суздальской землей и завещал ее своим младшим детям. Существует предположение, что таким образом Юрий хотел возвысить значение княжеской власти и своего дома именно на севере. Под колокольный перезвон многочисленных суздальских церквей шло “крестоцелование княжеской дружины” и населения суздальской земли на верность детям Юрия Владимировича. Своей торжественностью и пышностью церемония напоминала восшествие монарха на престол.

Став великим Киевским князем, Юрий приступил к решению важнейшей для того времени проблемы — преодолению глубокого кризиса, поразившего церковную иерархию Киевской Руси.

В 1147 году по воле великого князя киевского Изяслава Мстиславича, ярого противника Юрия, и по инициативе Черниговского епископа Онуфрия в Софии Киевской был созван церковный собор, на ктором на митрополичью кафедру был избран Клим Смолятич. Собор считался неканоническим и всеобщей поддержки не имел.

После утверждения Юрия Долгорукого на великокняжеском Киевском престоле Клим Смолятич был смещен. В столицу Византийской империи Юрий направил послов, которые помимо известия о вокняжении Юрия Владимировича на Руси, передали его просьбу к императору Мануилу Комнину и Константинопольскому патриарху Константину IV Хлиарину о назначении на Русскую кафедру нового митрополита.

Император Мануил тут же признал Юрия в качестве законного Киевского князя. Византийский историк Иоанн Киннам писал, что Юрий (Георгий) “занимал первое место” (в другом переводе: “обладал старшинством”) “между филархами (правителями) Тавроскифии (Руси)”.

С именем Юрия Долгорукого связано появление на Руси ее главной святыни — Владимирской иконы Божией Матери. Когда Юрий правил в Киеве, патриарх Цареградский прислал великому князю образ Богоматери, написанный евангелистом Лукой. Икона была поставлена в девичьем монастыре, в Вышгороде, который в древности был удельным городом благоверной княгини Ольги. Андрей Боголюбский, покидая Вышгород, вывез чудотворную икону в Суздальскую землю. Для нее он возвел Успенский храм во Владимире, и с тех пор икона именуется Владимирской. Владимирская икона Божией Матери стала почитаться как заступница Русской земли и покровительница основанной Юрием Долгоруким Москвы.

В 1156 году из Константинополя прибыл на Русь новый митрополит Константин, поставленный в Киев согласно канонам Православной Церкви.

Юрий Владимирович неутомимо стремился к единству Северной и Южной Руси. Сначала ему это удалось, но вскоре противники его, претендовавшие на великокняжескую власть, почувствовали, что сын Мономаха мечтает о единодержавии, и стали готовиться к войне. Княжеские междоусобицы усиливались.

К 1157 году против Юрия Долгорукого сформировалась мощная коалиция из южнорусских князей, лишь Святослав Северский не изменил Юрию. В поход на Киев готовились выступить полки Изяслава Давидовича, Ростислава Мстиславича Смоленского, Мстислава Изяславича. Великий князь принял вызов, война была неизбежной.

В 1157 году Юрий осадил Мстислава Изяславича во Владимире Волынском, стоял под городом десять дней и ушел, так ничего и не добившись.

Возвратившись в Киев, Юрий 10 мая 1157 года после пиршества у боярина Петрилы внезапно занемог, а 15 мая умер.

В день выступления против Юрия Долгорукого объединенных княжеских дружин к Изяславу Давидовичу из Киева прибыл гонец с сообщением о смерти Юрия Владимировича. Летописец пишет: “В тот день приехали к Изяславу киевляне, сказав: иди, княже, к Киеву, Юрий умер”. Фраза указывает на то, что в Киеве ожидали прихода Изяслава и могли ускорить смерть последнего из сыновей Мономаха. При этом известии, как сообщает летописец, “он же (Изяслав Давидович), прослезившись и руки воздев к Богу, сказал: благословен Ты, Господи, ибо россудил меня с ним смертью, а не кровопролитием”. Враждебные Юрию князья в своих притязаниях опирались на киевских бояр, недовольных политикой Юрия Владимировича.

Общая ситуация указывает на то, что Юрий Долгорукий мог стать жертвой княжеско-боярского заговора. О смерти великого князя Киевского Юрия Владимировича Долгорукого в летописи говорится: “Пил Юрий у Осменика Петрила в тот день, а на ночь разболелся и было болезни его 5 дней, и преставился в Киеве Юрий Владимирович, князь Киевский, месяца мая в 15-й день в среду на ночь”. Отсюда следует, что смерть Юрия Долгорукого наступила при весьма загадочных обстоятельствах, хотя летописец открыто не говорит о его умышленном отравлении.

Историк Сергей Высоцкий, исследуя граффити Софии Киевской, обнаружил в алтарной части придела Иоакима и Анны рядом с изображением шестиконечного креста необычную надпись: “Господи, помози рабома своими Петрилови (и) Варнаве”. Петр Толочко в книге “Дворцовые интриги на Руси” отмечает, что, возможно, эта надпись связана с летописным Петрилой и свидетельствует о совместном участии Петрилы и Варнавы в каком-то преступлении, не исключено, что в погублении Юрия Долгорукого.

Скоропостижно скончался в Киеве и сын Юрия Долгорукого — великий Киевский князь Глеб Юрьевич, поставленный на Киевский престол Андреем Боголюбским.

Андрей Боголюбский был уверен, что смерть брата целиком на совести князей Ростиславичей, которые таким способом прокладывали себе путь к великокняжескому престолу. В Ипатьевской летописи говорится: “В тот же год начал Андрей вины возлагать на Ростиславичей, и прислал к ним Михна, сказал так: выдайте мне Григория Хотовича и Степаньша и Олексу Святославца, ибо они уморили брата моего Глеба, они враги всем нам”. Итак, Андрей был не только уверен в отравлении, но и знал конкретных исполнителей. Ростиславичи требования князя Андрея не выполнили. И вскоре Киев действительно перешел к Ростиславичам — в нем утвердился Роман.

Юрий Долгорукий был погребен в монастыре Спаса на Берестове. Ранее предполагали, что княжеские захоронения совершались в храме, по крайней мере, такой чести должны были бы удостоиться великие киевские князья Юрий Долгорукий и Глеб Юрьевич. В княжеском помяннике, входящем в состав особой редакции Киево-Печерского Патерика, составленной Печерским архимандритом Иосифом Тризной в середине XVII века, написано: “…Заутра в четверток собравшеся архиереи со свещенники и диаконы и со множеством народа со благохвальными песньми, яко же лепо князем, честне положиша тело его в церкви Святого Спаса на Берестовом в монастыри”. Так представляли себе церемонию княжеского погребения по прошествии нескольких столетий. Но едва ли это описание соответствует действительности.

В 1947 году проводились целенаправленные поиски захоронения основателя Москвы Юрия Долгорукого. Археологические исследования выполнялись внутри храма, преимущественно в его северном — Владимирском приделе. Но безрезультатно. Тогда же в баптистерии церкви Спаса на Берестове был установлен в виде древнерусского саркофага надгробный памятник Юрию Долгорукому. На верхней части монумента находится надпись: “Тут поховано Юрія Долгорукого, засновника Москви. 1090–1157”. На цоколе памятника расположена надпись: “Споруджено на відзначення 800-річчя міста Москви трудящими Києва 7 вересня 1947 року”.

В том же году Киево-Печерскую Лавру и церковь Спаса на Берестове посетили представители православного духовенства зарубежных государств, которые принимали участие в праздновании 800-летия Москвы.

В 1989 году на территории церкви Спаса на Берестове проводились исследования архитектурно-археологической экспедицией Института археологии под руководством В. А. Харламова. На линии примыкания северной и центральной апсид древнего ядра храма, в 3,5 метрах к востоку от них был обнаружен саркофаг из пирофилитового сланца (овручского шифера). От проникновения в саркофаг воды череп, кости грудной клетки и рук разложились. Антропологические данные показали, что в саркофаге был погребен мужчина, умерший в возрасте 60–70 лет, его прижизненный рост составлял около 160 см. Среди патологий отмечен ярко выраженный остеохондроз, слабое телосложение и склонность умершего к полноте. Это все напоминает имеющиеся летописные описания Юрия Долгорукого. Как писал В. Татищев, Юрий “был роста немалого, толстый, лицом белый, глаза невелики…”, прожил Юрий Долгорукий 66 лет.

С. А. Балакин отмечает, что при исследовании захоронения антропологами “обращено внимание на необычно длинные фаланги пальцев рук”. Необходимо вспомнить о прозвище Юрия “Долгорукий”. Археографический список первой Новгородской летописи называет князя Юрия “Долгые Руки”, “Долгоругыи” или “Долгая Рука”. Существует версия, что Юрий получил прозвище “Долгорукий” так как, будучи князем Ростово-Суздальской земли, пытался распространить свою власть на главные города севера и юга страны — Новгород и Киев. По мнению современников, у Юрия оказались слишком длинные, а по-древнерусски “долгие” руки, но, возможно, это указывает и на анатомические особенности.

О погребении Юрия Долгорукого летописец пишет: “заутра в четверг положиша (Юрия) у монастыри Святаго Спаса”. Еще более определенно сказано о месте погребения Глеба Юрьевича: “И спрятавше тело его, и положиша и у Святаго Спаса въ монастырь, идеже его отец лежит”.

Согласно летописи оба великих князя, сын и внук Владимира Мономаха похоронены в монастыре Святого Спаса на Берестове, но “у Святого Спаса”, а не “в святом Спасе”. Дочь Владимира Мономаха, сестра Юрия, княгиня Евфимия Владимировна, бывшая недолгое время венгерской королевой, также погребена в 1138 году, как пишет летописец “на Берестовемъ у Святого Спаса”.

В 1990 году, недалеко от первого саркофага археологи обнаружили еще один. Он располагался в 22–24 метрах от северного выступа центральной апсиды XVII века. Саркофаг изготовлен из шести точно подогнанных сланцевых плит. Внутри находилось два погребения — одно поверх другого. Верхнее погребение принадлежало женщине 18–25 лет, а нижнее мужчине 50–55лет. В историческом смысле это погребение можно идентифицировать с захоронением сына Юрия Долгорукого Глеба Юрьевича (†1171) погребенного “где и отец его лежит”.

В начале ХХ века, в 1909–1914 годах, Д. Милеевым и П. Покрышкиным рядом с восточной стеной северного ризалита церкви Спаса на Берестове был обнаружен саркофаг. Он был сложен из плинфы и оштукатурен изнутри, а днище и крышка саркофага изготовлены из плит овручского шифера.

Из летописи известно о трех захоронениях в монастыре Святого Спаса представителей рода Мономаховичей: дочери Владимира Мономаха Ефимии (†1138), Юрия Владимировича Долгорукого (†1157) и Глеба Юрьевича (†1171). К сожалению, приходится констатировать, что если в погребение в свое время не была положена “метрика”, то любая версия его идентификации всегда останется в той или иной мере вероятностной.

 Алла Бартош,

ведущий научный сотрудник

Национального Киево-Печерского

историко-культурного заповедника