“На краю обрыва вновь летят на пламя сотни мотыльков-самоубийц” М. Пушкина

 О наркотиках люди знали всегда. Но болезнью века наркомания стала лишь в последнее столетие. Опираясь на Библию, можно утверждать, что история использования человеком психоактивных веществ ведет свое начало с допотопной эпохи. Более того, их потребление непосредственно связано и с самим потопом, послужившим карой человечеству, которое через тесное общение с падшими духами дошло до крайней черты в своем отступлении от Бога.

Святой отец Ириней Лионский еще во II в. писал, что уже среди потомков первого сына Адама, Каина, “демоны открыли женам силу кореньев и трав”, которую те, в свою очередь, стали использовать в магических целях. Подтверждение этому находится в апокрифе “Книга Еноха” (II в. до Р. Х.). В нем сообщается даже имя падшего ангела, познакомившего людей с наркотическими веществами — Амезарах, и указывается место, где произошло схождение демонов на землю — гора Ермон.

Это общение человечества с падшим духовным миром, в том числе и посредством наркотических веществ, которые изменяют сознание и делают его более открытым ко внешнему духовному воздействию, было настолько значительным, что на этот счет в Библии говорится: “Раскаялся Господь, что создал человека на земле” (Быт. 6, 6).

В Библии это выражение, “раскаяние Божие”, как чувство, свойственное только человеку, употреблено еще раз, по отношению к недостойному царю Саулу. В обоих случаях это было окончательным приговором, подтверждающим тот факт, что состояние и допотопного человечества, и Саула не соответствовало тому предназначению, к которому они изначально были призваны. И поэтому в силу своей неисправимости они не могли быть причастниками любви и благости своего Творца.

Святые отцы говорят о допотопной цивилизации, как  об очень высокой по развитию, но магической по своей сути. Некое представление о ней дают послепотопные цивилизации древних кельтов, индейцев Южной и Центральной Америки, циклопические сооружения которых до сих пор являются загадкой для ученых.

Послепотопное человечество в своих языческих религиозных системах также постоянно использовало психоактивные вещества. Это было распространенным сакральным актом в шаманизме, пророческих системах и обрядах инициации. Эти факты нашли отражение во многих научных трудах и являются бесспорными.

Религиозная потребность, как естественное свойство человека, побуждала его к поискам чего-то высшего, выходящего за пределы видимого мира. Но поврежденная греховная природа не давала возможности достичь истинного Богообщения. Фольклор, эпос, а также исторические документы свидетельствуют, что человечество в течение всего своего существования постоянно пыталось заглянуть “по ту сторону” реальности. Однако человек, пораженный грехами и не очищенный благодатью Святого Духа, не может иметь благодатные (которые исходят от Бога) видения и ощущения. Он их может разве что украсть. Этим всегда и занимались колдуны, маги, чародеи, используя наркотические вещества для введения себя в транс и общения с падшими духовными сущностями.

Изменяя с помощью наркотиков свое сознание, человек становился способным к восприятию и переживанию опыта, который тяжело передать словами, входил в непосредственный контакт с падшими духами, принимая посвящение в мистическую духовную традицию. Поэтому не странно, что в отдельные периоды истории средневековой Европы, которые характеризуются повышением интереса к магии и оккультизму, параллельно шло распространение знаний о действиях наркотиков и их использование под прикрытием медицинских целей.

Можно утверждать, что история потребления наркотиков была одной из составляющих — разнообразной по формам, но единой по своей сути и содержанию — оккультной традиции. Встречалось, безусловно, и нерелигиозное их потребление: либо для получения какого-то психофизического удовольствия, либо с целью лечения. Но не исключено, что даже такое использование не “по прямому назначению” наркотических веществ часто имело (и имеет сейчас) значение несознательного оккультного акта.

С другой стороны, встречаются современные религиозные системы оккультного характера, которые не используют наркотики в своей практике. Но это не означает, что ими не пользовались. Это может быть связано с тем, что наркотики уже вышли из культа, и теперь используются другие психотехнические средства для достижения тех же целей.

Все религии (и некоторые мировые в том числе) имеют в своей основе откровения, полученные из падшего духовного мира в состоянии эмоционального экстаза или транса, самый простой и распространенный вход в которые — использование наркотических веществ. Исключением из этого правила было и есть только христианство и органически связанная с ним ветхозаветная религия.

Долгое время христианство Запада и Востока было единым духовным целым, которое, как антитеза демонической духовности, уничтожило корни наркомании. О ней, как массовом явлении, вообще не могло быть и речи.

Примером может служить хотя бы наша Киевская Русь. Ее население было хорошо знакомо как с наркосодержащими растениями, так и со способами их употребления. Еще в V в. до Р. X. Геродот описывал курение конопли скифами. Викинги (славяне называли их варягами) использовали мухоморы для приобретения “священного безумия” во время боевых походов. Но с принятием христианства эти растения потеряли статус духовного атрибута и начали использоваться по своему прямому назначению: конопля — для изготовления тканей, мухоморы — для инсектицидных средств.

Раскол в 1054 г. привел к тому, что духовная жизнь Римской Церкви, оставленной Божией благодатью, постепенно начинает принимать болезненные, даже демонические черты. Труды Ансельма Кентерберийского (XI в.), Фомы Аквината (XIII в.) и их последователей, с рационалистическим подходом к вопросам веры, все более отдаляли западное богословие от святоотеческого, утрачивая понятие о критериях истинной духовности.

Западные подвижники, отбросив благодатный духовный опыт Востока, подменили его фанатичным, мечтательным мистицизмом. Эмоциональный экстаз опять становится тем состоянием, к которому стремятся мистики. Правда, для его достижения используются уже не психоактивные вещества, а крайняя степень разгоряченной мечтательности, медитативные психотехнические приемы, основанные на использовании силы воображения, что абсолютно противоположно учению православных святых отцов о трезвенности и молитве.

Потеряв истинные понятия о благодати Божией, католический мистицизм использует основанный на духовной неразборчивости опыт своих адептов. Следовательно, в этой средневековой мистической практике имеется первая существенная предпосылка для последующего развития наркомании, а именно — подмена опыта духовного трезвения поиском внутреннего наслаждения и эйфории. В действительности опыт католического средневекового мистицизма — это опыт по многим признакам оккультный, христианство в нем несет лишь функцию внешнего антуража.

Закономерный кризис католицизма ХIV–ХV вв. породил движение Возрождения, которое было диаметрально противоположно католическому аскетизму во взглядах на мир и человека. Гуманисты нашли обоснование для своего мировоззрения в античном язычестве. Результатом их разрыва со схоластическим богословием стала полная секуляризация мировоззрения и рационализм. Появление науки, которая критически относилась ко христианским ценностям, стала тем толчком, который в итоге захлестнул Европу эпохи Ренессанса волной оккультизма и магии.

Но самым главным разрушительным лозунгом гуманизма, благодаря которому общество было подготовлено к принятию античного гедонистического отношения к жизни, было: “Человек — мера всех вещей”. В свете идеи нейтральности знания Возрождение стало подготовительным этапом, благодаря которому движение Реформации ХVI–ХVII вв. имело такой успех.

Мартин Лютер, не знакомый с православной традицией и отвергавший Священное Предание, не мог иметь твердого ориентира в духовных вопросах. Поэтому личные переживания религиозного чувства в протестантизме становятся мерой всех вещей.

Постепенно эта идея протестантизма пришла ко своему логическому завершению: если каждый человек может быть сам себе советником в вопросах веры, то зачем тогда вообще нужен Христос?

Вследствие этого следующим этапом Запада на пути к постхристианскому обществу, естественно, стал атеизм, превративший жизнь в полный абсурд своим тезисом: “Цель жизни состоит в том, чтобы умереть”.

Ужаснувшись открывшейся перед ней страшной бездне, Западная цивилизация ринулась не к нуждающемуся в самоотречении и духовном подвиге христианству, а к оккультизму и крайнему выражению гедонистического мировоззрения — сатанизму, почва для которого оказалась уже давно готовой.

Так Запад прошел свой путь из язычества в язычество — современное постхристианское либеральное общество. А поскольку употребление наркотиков было древней оккультной практикой, то оно и стало одной из форм заполнения духовной пустоты в этом обществе. Поэтому эпидемия наркомании на Западе, начавшаяся в XIX в. — одно из проявлений того духовного кризиса, в котором оказалось общество, потеряв истинную духовную традицию и живую благодатную религиозность.

В подтверждение мысли, что наркомания есть проявление сатанизма и господства демонических сил над душой наркозависимого человека, можно привести удивительно точное описание душевной деградации наркомана, которое принадлежит святому V в. прп. Нилу Синайскому: “Демоны, однажды завладев душой, обращаются с ней так омерзительно и жестоко, как свойственно лукавым, страстно желающим нашего позора и гибели... И не знают демоны никакой меры в этом гнусном и непотребном обращении с душой... поражая ее со всех сторон и вливая в нее свой яд. И не оставят ее в покое, пока не приведут ее в одинаковое с собой состояние или увидят, что она уже отрешилась от тела”.

Духовная подготовка нашего общества была абсолютно иной. Атеизм, как основание для наркомании, в Православии эволюционно возникнуть не мог. На пути к распространению демонической духовности также стояла Церковь. Но в годы советской власти материалистическое мировоззрение и атеизм стали атрибутами государственной идеологии и фундаментом для принятия в обществе философии современной цивилизации — гедонизма. Она органично вписалась в наше общество, где на бытовом уровне уже господствовала идеология потребления.

С принятием современной постхристианской философии пропагандой западного образа жизни и его псевдокультурных достижений к нам была экспортирована и наркомания. Для общества, где нет места Богу, на нее были возложены функции, описанные английским писателем-наркоманом Томасом де Квинси еще в 1822 г.: “Это средство от всех человеческих страданий, это тайна счастливой жизни, открытая в один миг. Счастье теперь можно носить в кармане. В стакане можно сохранять миниатюрный экстаз, а душевный покой — посылать по почте...”

Употребление наркотиков и другие оккультные практики оказали мощное влияние на расстановку приоритетов в современной культуре. И когда потребитель (потенциально мы все потребители) этой культуры пробует наркотик, он узнает в своих переживаниях что-то уже знакомое и родное. Ему становится понятно, что много популярных и авторитетных произведений литературы, искусства, музыки — это застывшие образы, символы той живой среды, которая их породила, и частью которой он стал посредством наркотиков.

Понятно увлечение наркотиками человека образованного, имеющего широкий кругозор и развитый интеллект, стремящегося к познанию неизведанного, — наркотик может казаться каким-то источником новых возможностей и творческого потенциала. На желание попробовать наркотики влияет также кризис мировоззрения, особенно у человека, который игнорирует свою духовную составляющую. У него возникает потребность либо утолить то, что определяется выражением “душа болит”, либо таким образом выразить протест против окружающей реальности. Как подметил писатель и ученый, который сам в прошлом был наркоманом, Филип К. Дик: “Наркомания — это не преступление, это — неправильно сделанный выбор жизненного пути”.

Исходя из этого, наркоманию можно справедливо признать псевдорелигиозной, оккультной по своему содержанию духовной практикой, обусловленной духовным кризисом современного общества, игнорированием традиционных христианских ценностей и, как следствие, потерей духовного иммунитета.

Сектантский характер наркомании подтверждается многими фактами. Между наркоманами возникает что-то общее, благодаря “посвящению” в наркотическое “тайное знание”, которое делает их в собственных глазах выше тех, кто подобного опыта не имеет. Это формирует в среде наркоманов свою идеологию, систему ценностей, свой тайный “язык” со специфическими сленговыми выражениями и другие самобытные психологические черты. Это другой мир, который постороннему, не прошедшему наркотической инициации, будет непонятным.

Наркомания — болезнь не отдельных личностей, это проблема мировоззренческая и религиозная, и без возрождения христианского религиозного мировоззрения в обществе любые средства борьбы с ней будут неэффективны и бесполезны.

 Александр Кукуишко