Ныне в нашей стране уделяется недостаточно внимания вопросам воспитания детей и подростков. Детские сады и ясли повсеместно закрываются, с летними базами отдыха — пионерскими лагерями — поспешили расстаться “по идеологическим мотивам”, родители, занятые делами насущными, все меньше внимания уделяют своим чадам. А школы...

Мне кажется, что в нынешней системе образования есть лишь видимость перемен и бурной деятельности, которые маскируют безнадежный застой. А школьнику остается одно: смирно отсидеть свои годы в напряженной позе египетского раба по 8-9 уроков в день — руки на парту, спина прямая. И вот чадо, выжатое, как лимон, в темноте возвращается из школы. Впереди вторая смена: домашние задания. Добросовестные ученики сидят за уроками порой до часу ночи! В конце концов, пора решить, что все-таки для нас важнее — компьютерные мозги или человеческая душа?

Зайдите в обычную украинскую школу. Вот оно, казенное заведение с сохранившимися с советских времен рутинными порядками. Нынешняя школа абсолютно равнодушна к судьбам, здоровью и благополучию своих воспитанников, своих бесправных подданных, имеющих лишь одну обязанность — штурмовать равноудаленные от жизни и вуза теоретические курсы. Обладатель высшего балла по физике не может починить обычный выключатель, а чтобы отличник поступил в желанный вуз, приходится нанимать ему репетиторов! Школа при всей колоссальной перегрузке не дает выпускнику необходимых для поступления знаний. Не хочу обидеть тех бескорыстных энтузиастов, добрых и грамотных учителей, которые, слава Богу, у нас не перевелись. Но в целом система образования к ребенку равнодушна. Это ее определяющее качество.

Учиться в сельской школе — что может быть хуже? Особенно, если она находится километрах в десяти от города. Такая школа имеет мало шансов на выбор педагогов. Поэтому часто коллектив такой школы — это учителя, живущие в самом поселке, и несколько городских, оказавшихся невостребованными по месту жительства. При таком положении учебные дисциплины иногда преподают неспециалисты. Страдают от этого так называемые второстепенные предметы, без которых, однако, невозможно воспитать гармоничную личность. Музыку зачастую ведет учитель географии, изобразительное искусство — физик, а трудовое обучение получает в нагрузку учитель химии. О каких знаниях в этом случае может идти речь?

В 60-е годы все зачитывались книгой Джерома Сэлинджера “Над пропастью во ржи”. Героем ее является пятнадцатилетний Холден Колфилд, взбунтовавшийся против общества взрослых. Вот лишь одна из его исповедей: “Господи, до чего я все это ненавижу. Ненавижу жить в Нью-Йорке. Ненавижу школу. Вечно притворяются, что им очень важно, проиграет их футбольная команда или нет. А целыми днями только и разговору, что про выпивку, девочек и секс. Попробуй с кем-нибудь поговорить по-настоящему. И учатся только для того, чтобы стать какими-нибудь пронырами, заработать на какой-нибудь треклятый “Кадиллак”. Ненавижу машины. Лучше бы я себе завел лошадь. В лошадях хоть есть что-то человеческое. С лошадью хоть поговорить можно”.

Холден мечтает убежать из города и жить у чистого ручья, наслаждаясь природой, — а покамест меняет школы, тщетно надеясь найти такую, где его не окружала бы “сплошная липа”.

Думаю, сегодня эта книга и ее герой во сто крат ближе нашим юношам и девушкам. Ибо сегодняшние холдены нуждаются в душевном тепле, заботе и внимании со стороны взрослых больше, чем подростки 60-х. Ведь тогда была налажена система работы с подростками. К примеру, в 1972 году были введены Правила для учеников средней общеобразовательной школы УССР. В то время еще действовал “детский комендантский час”, и проблемы “облико морале” школьников весьма волновали общество. Согласно Правилам, ученики 1–3 классов должны были: “Образцово вести себя в школе, дома, в общественных местах и на улице. Проявлять уважение к старшим, уступать им дорогу и место. Придерживаться правил дорожного движения”. От учеников 4–8 классов требовалось: “Быть скромным, вежливым во взаимоотношениях со взрослыми и ровесниками. Беречь народное добро, аккуратно обращаться с вещами, придерживаться чистоты. Беречь и охранять природу”. А старшеклассники обязаны: “Выполнять нормы социалистического общежития. Образцово вести себя, показывать достойный пример культуры поведения младшим товарищам. Быть непримиримыми к аморальным и антиобщественным поступкам”.

Нужны ли сегодня подобные правила? В таком виде, разумеется, нет. Но без нравственных ориентиров тоже нельзя. Вот и получилось, что дети наши полностью окунулись во взрослую жизнь, растворившись в ней, перенесли ее жестокие правила в свой детский мир.

Каким должно быть самовыражение школьника через его внешний вид? Взрослые ответили на этот философский вопрос легко и быстро: отказались от мудрой, проверенной жизнью, обязательной школьной формы. И ребята, манипулируя родительской любовью и материальными возможностями, превратили школьные классы в арену “классовой” борьбы между наследниками крутых, более крутых и бедных. Вот и получилось, что большинство учеников начинает день сакраментальным: “А что я надену сегодня в школу?” Социальное неравенство делает атмосферу в классах напряженной, многие ребята постоянно испытывают чувство зависти и горько обижаются на своих родителей: “Ну почему Алене купили, а мне нет?”

Школа была и остается точным слепком общества, его зеркалом и его надеждой. Кто-то точно заметил: сегодня это дети, а завтра — народ. Да, завтрашний день подрастает за школьной партой. Но сегодня за партой сидят дети, которые в большинстве своем не умеют дружить, потому что им некогда общаться друг с другом — домашние задания, компьютер, нетбук и планшет забирают все свободное от учебы время.

Наши дети растут и, в конце концов, проходят той же дорогой, какой до них шли все. В меняющихся обстоятельствах, в разноликих эпохах все равно к каждому приходит время воспитания чувств, время любить и быть любимым. Сегодня именно “ромео-джульетное” поколение заполняет кинозалы, не отрываясь, сидит у телевизора. Между тем, нынешний экран учит не любить, а убивать.

А игры? Преимущественно, компьютерные игры, даже для самых маленьких, построены на убийствах, на победе одних героев над другими. И у ребенка постепенно вырабатывается вполне взрослое жизненное кредо: “Если хочу стать удачливым, хочу быть лучше других, то надо убивать как можно больше!”

Дети полностью окунулись в наш взрослый мир и живут по его законам. Вот одно наблюдение. Двое мальчишек, не видя меня, остановились под окном. Один — тихий, худенький, почти прозрачный; второй — упитанный, с широким затылком, серьезный. “Будем играть, — решил второй. — Я буду приказывать, а ты — выполнять”. И он, сев на скамейку, с важностью, громким голосом стал приказывать: “Беги туда, быстрее, отнеси это, принеси то”. Худенький мальчик безропотно выполнял все приказы.

Быть подростку самим собой в нашем взрослом, насквозь лживом и двуличном мире непросто. Молодежь — жертвы общества. Даже если сами становятся ворами, насильниками или убийцами.

Их нужно спасать, им нужно помогать. Или (хотя бы!) надо понимать, а не зудеть со взрослым упрямством: “Вот я в твои годы...” А главное, подростающее поколение надо любить и беречь. Как это делал герой книги Сэлинджера “Над пропастью во ржи”: “Маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут... Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи”.

 А. Н.