Вопрос единства, воссоединения христиан и ликвидации разделения Восточной и Западной Церквей Православная Церковь всегда старалась разрешить в духе братской любви во Христе.

Господь заповедал Своим ученикам и последователям, верующим в Него, быть в единстве и просил Бога Отца в Своей Первосвященнической молитве, “чтобы они были едино” (Ин. 17, 11); “да будут в Нас едино, да уверует мир” (Ин. 17, 21); “да будут совершены во едино” (Ин. 17, 23). В соответствии со словами Спасителя, Православная Церковь рассматривала единство верующих во Христа как прямую заповедь Господа всем христианам.

Для правильного понимания проблемы воссоединения нужно правильно и ясно понимать, что разделяет Православие и Католицизм. А разделение это догматического характера. Католическая Церковь отступила от догматики, общей и для Западной и для Восточной Церкви, что и явилось препятствием для заключения истинной унии между Церквами.

Догмат — это непререкаемая, данная чрез Божественное Откровение истина, безусловное признание которой необходимо христианину, для того чтобы по праву причислять себя к составу Церкви. Поэтому, как бы ни было дорого воссоединение с Римо-Католичеством, Православие не может, да и не имеет права менять вероучение в угоду такому единству.

Правильно понять догматические отличия, разделяющие Православный и Католический мир, можно лишь опираясь на творения святых отцов, авторитет которых зиждется не только на их личной учености, но больше на их личной святости, озаренности Святым Духом, руководившим ими в том, что они писали и говорили.

В эпоху величайшей опасности наиболее ярким умом был св. Марк Ефесский — великий борец за веру, светоч Православия. На печально известном Флорентийском Соборе 1439 г., на котором Православие могло исчезнуть, превратившись в терпимый до определенного времени восточный обряд Римской Церкви, св. Марк Эфесский, одинокий в своей борьбе, измученный гонениями и смертельным недугом (раком кишечника), отстоял совершенство Православной веры, “ни в чем не имеющей недостатка”, и недопустимость какого-либо компромисса в отношении догм веры.

Политические причины унии

Положение некогда могущественной Византии ко времени начала Ферраро-Флорентийского Собора (1438–1439 гг.) стало шатким, полусвободным. Византийский император был подданным турецкого султана и без его ведома не мог предпринимать никаких важных политических шагов. Византия была фактически обречена. Правящие круги мучительно искали выход. Император Иоанн Палеолог, хорошо знакомый с политическими настроениями западноевропейских стран, считал, что договориться с Западом в данной ситуации не просто возможно, но необходимо. В заключении унии правитель видел спасение государства; он расценивал ее не как акт церковный, а как акт политический.

Запад, в свою очередь, при внешнем благополучии переживал глубокий религиозный кризис, ознаменовавшийся Великим расколом Западной церкви (1378–1417 гг.). Последствия этого проявления внутренних противоречий католицизма сказывались и в момент начала переговоров об унии. Организация Собора, объединившего прогрессивно мыслящие религиозные круги Запада и не признавшего избрание законным, началась практически сразу после избрания в Базеле в 1431 г. папы Евгения IV. Один из современников Флорентийской унии, характеризуя положение дел в Римской Церкви, иронично заметил: “Насмеялся Восток безумию латинян, которые, будучи во взаимном расхождении, искали объединения других”.

Тем не менее папа Евгений IV, человек исключительной силы воли и искусный политик, также решил использовать унию в политических целях: вначале для укрепления престижа Ватикана, поколебленного Базельским Собором, а затем и для полного подчинения Римскому престолу Восточной Церкви, оказавшейся по причинам политического характера в бедственном положении.

Марк Ефесский — продолжатель дела исповедников Православия

Во все тяжкие для Своей Церкви времена Господь избрает тех немногих, зачастую единственных, которые и становятся Православной Церковью — выразителями ее правды, святости и непогрешимости. Такими были: св. Максим Исповедник, которому усекли правую руку и отрезали язык; св. Мартин, папа Римский, которого низвели с кафедры, подвергли пыткам и мучениям и отправили в ссылку, в то время когда Церковь была практически в руках еретиков-монофелитов; прпп. Феофан и Федор Начертанные, которых истязали пытками, в то время когда светская и духовная власть была в руках иконоборцев. Столь же твердым в защите истин Православия явился на Флорентийском Соборе св. Марк Ефесский (1391–1443 гг.).

Марк происходил из богатого и знатного византийского рода. Его отец занимал при храме св. Софии в Константинополе ответственную должность сакеллария (казначея). Кроме того, он был довольно известным ученым, и под его руководством сын с юных лет приобщался к наукам. В 24 года Марк, получив звание ритора, стал толкователем Св. Писания в патриаршей церкви и, по свидетельству современников, еще будучи в миру, достиг высокого духовного совершенства. Вскоре Марк был приближен к патриарху, а затем и к императору. Перед ним открывались прекрасные возможности для реализации себя на поприще государственной службы.

Однако Марка влек высший подвиг, полное отвержение мира. Раздав все имущество нищим, он удалился из столицы на один из небольших островов, которые были еще во владении Византии, и в 1418 г., в возрасте 26 лет, принял монашество. О его монашеском житии свидетельствует современник: “До того же не любил выходить из монастыря и своей келии в нарушение молчания и внимания к себе, что знаемым и даже родным по крови не показывался на глаза. Одним только делом не утомлялся он ни днем, ни ночью — упражнением в Писаниях Божественных, откуда обогащал себя обилием разумения, как показывают и письменные труды его”.

В 1437 г., вопреки желанию Марка, его назначили на Ефесскую кафедру. Некоторые церковные историки вообще считают, что в сан митрополита Марк был возведен чисто номинально, как известный ученый-богослов, которому предстояло возглавить прения на Соборе, где должен был решиться вопрос церковной унии.

В жизни Марка Ефесского, стремившегося единственно к подвижнической жизни и отшельническому молчанию, отчетливо виден Промысел Божий. Господь вывел святителя из пустыни иноческого жития и уготовил ему, как некогда св. Григорию Богослову, также желавшему отшельнического жития, мучительную борьбу в буре церковных и политических интриг. Святому Марку, желавшему безмолвия, суждено было пламенными речами, тончайшими богословскими умозаключениями отстаивать истину православных догматов и обличать заблуждения.

Соборные заседания в Ферраре

Отстаивая чистоту веры, св. Марк не был противником церковного единства и не саботировал переговоры о воссоединении. Об этом свидетельствует его приветственное слово к папе Евгению IV. Святитель обращается к папе, указывая ему на те усилия, каких стоило старым и больным иерархам Православной Церкви совершить это трудное путешествие, на ту любовь, которая поддерживала их. Начинается приветствие вроде бы с верой в успех переговоров; затем следует молитва ко Спасителю о благополучном исходе работы Собора. Однако постепенно духовным очам святителя открывается, что его ожидания не оправдаются и раскол восторжествует. Слово обрывается на ноте отчаяния: “Если же произойдет противное сему и злой нрав разделения предвозобладает над тем, что нам на пользу, то я не в силах говорить далее и сокрушен страданием!”

Открывшийся в Ферраре Собор решил начать переговоры с, казалось, самого легкого вопроса — о чистилище. Легким его считали потому, что учение о чистилище возникло после разделения 1054 г., и греки считали его не догматом Римской Церкви, а частным богословским мнением. Но в ходе полемики, которую вел святитель Ефесский, выяснилось, что расхождения непреодолимы. Уже после первой неудачи, которую претерпела попытка прийти к общему мнению о загробной участи душ, некоторые православные представители, включая Марка Ефесского, поняли, что в данных условиях вопрос о церковном воссоединении неразрешим, и тайно бежали. Однако в пути их настиг приказ императора вернуться в Феррару.

Спустя несколько месяцев переговоры возобновились. Предметом обсуждения было прибавление к Символу веры католического Filioque — дополнения об исхождении Духа Святого не только от Отца, но и от Сына. В бесплодных попытках прийти к единому мнению прошло 15 заседаний. Марк Ефесский так свидетельствует о характере диспутов: “Говорить казалось петь глухим ушам, или кипятить камень, или сеять на камне, или писать на воде, или другое подобное, что говорится в пословицах в отношении невозможного”.

Продолжение Собора во Флоренции

В 1439 г. Собор был перенесен во Флоренцию. Там, по выражению св. Марка, латиняне в отношении и даже в обращении с православными представителями сбросили маски. Беспощадный нажим со стороны латинян для достижения унии, в смысле полного духовного порабощения Православной Церкви, стал политикой Ватикана. Греческие представители предлагали компромиссные определения догм с некоторой недоговоренностью и возможностью широкого толкования, при принятии которых они готовы были пойти на заключение унии. Однако латиняне требовали безоговорочного принятия католического учения и полного административного подчинения Риму. Весьма ограниченная самостоятельность допускались лишь в области богослужения и обрядов. Целью католиков было не воссоединение, а “безоговорочная капитуляция” Восточной Церкви.

Вопрос о Filioque обсуждался еще на восьми заседаниях. И свт. Марк, видя бесплодность прений, отказался продолжать дискуссию по этому вопросу: “Мы приступили к прениям о догмате, в которых латиняне представляли изречения, некоторые из каких-то апокрифических и неизвестных книг, а некоторые — из подложных и испорченных, в которые насильно было внесено их собственное учение. Итак, я опять вступил с ними в борьбу и, совершенно показав нелепость их учения и доказав, что профанационным образом книги являются подложными, ничего не достиг и никого не убедил”.

После удаления святителя Ефесского папа Евгений IV усилил давление на греков. В заключении унии был заинтересован и император, которому папа обещал военную помощь западноевропейских стран. Вскоре путем различных интриг греческие делегаты были склонены на принятие всех воздвигнутых латинянами условий. Лишь Марк Ефесский не допускал никакого компромисса в делах веры. На все доводы в пользу унии он отвечал: “Дела веры не допускают икономии. Это все равно, что сказать: “Отруби себе голову и иди куда хочешь”. Император запретил святителю выступать с речами, повелев излагать все возражения относительно принимаемых учений в письменной форме.

Роль свт. Марка Ефесского в защите Православия

Вскоре греки приняли католическое учение об исхождении Святого Духа и от Сына, а затем и остальные положения унии. Наконец 5 июля 1439 г. уния была подписана. Не было под ней лишь одной подписи — свт. Марка. И это стало для унии роковым ударом, поскольку свт. Марк, если не по своему положению, то по своему значению (Константинопольский патриарх Иосиф скончался незадолго до принятия унии), занимал среди православных иерархов, в сущности, первенствующее место. Поэтому папа, узнав о том, что свт. Марк не подписал акт соединения Церквей, воскликнул, резюмируя все деяния Ферраро-Флорентийского Собора: “Так мы ничего не сделали!”

Перед самым отъездом Марк Ефесский имел последнюю беседу с Евгением IV. Папа долго убеждал святителя и в конце концов обвинил его в ереси. На это святитель ответил: “Я отнюдь не проповедовал своего собственного учения… но я держался только того учения, которое в ненарушенном виде Церковь прияла от Спасителя нашего… и, если я держусь его… какой Собор подвергнет меня осуждениям, которым подвергаются еретики?.. Ибо сначала долженствует осудить то учение, которого я держусь; если же вы признаете его благочестивым и истинным, то почему же я достоин наказания?”

Претерпев гонения за неприятие унии, вплоть до тюремного заключения, уже в Византии свт. Марк получил утешение: перед кончиной он увидел торжество своего правого дела. В 1442 г. на Иерусалимском Соборе восточные патриархи решительно отвергли унию и признали Ферраро-Флорентийский Собор 1439 г. антиканоническим.

Александр Кукуишко