У различных общественно-политических организаций и партий уже вошло в привычку выступать с лозунгами в поддержку современной молодежи, говорить о ней как об основе нашего дальнейшего существования.

Ясно, что именно молодежь является гарантом обеспечения будущего любого государства —  как светлого, так и темного (в зависимости от того, в каком духовно-нравственном направлении устремит свой взор наиболее интеллектуально одаренная ее часть).

Так какова эта прослойка думающей молодежной элиты? Что собой представляет  среднестатистический студент — тот самый студент, чье мировоззрение только-только формируется? По принятии Конституции, закрепившей деидеологизацию общества, наше студенчество оказалось в очень непростой ситуации: идеологический плюрализм лишил его четких ориентиров. Самостоятельное восхождение к Истине не каждому по силам.

Безусловно, учение Христа содержит ответы на сложнейшие жизненные вопросы, однако современное христианство поставлено в условия цивилизации досуга, в которой первое место занимают “хлеб и зрелища”, а уж за ними идут семья, Родина, Бог. Неудивительно, что сегодня наши люди нередко выдают фразы вроде: “Я атеист, но при этом я славянин, а значит, православный”. Или наоборот: “Я православный, но атеист”.

По меркам “нового мышления”, христианину не следует сколько-нибудь существенно привязываться к символам и святыням своей традиции и отвечать на выпады против их состоятельности. Если же он все-таки попробует возразить, то услышит снисходительно-назидательное: “Смотрите на вещи шире! Не связывайте себя какой-то одной позицией по этому вопросу”.

Жизнь без убеждений (а, по Юнгу, именно такая жизнь порождает шизофрению) начинает считаться нормой. Человек же с твердыми религиозными убеждениями, которые не меняются с каждым новым газетным выпуском или каждой встречей с новым собеседником, рассматривается как угроза для общественного порядка. Может ли христианин в таких условиях вести равноправный диалог с окружающим миром? Конфликт между христианской мыслью и светским обществом очевиден. Светская наука профанирует глубочайшие религиозно-философские темы.

На любом гуманитарном факультете студент может выбрать общеобразовательный спецкурс, например по основам православной культуры или философии. Однако большинство молодых людей и не думают напрягать свои извилины вопросами религии. От жизни им нужны только “хлеб и зрелища”.

Потребности нашей молодой интеллектуальной элиты сводятся к удовольствиям. Автору статьи такая позиция “прогрессивного студенчества” известна не понаслышке: учась в известном московском вузе, он сам имел возможность наблюдать весьма специфические жизненные интересы студентов исторического факультета. К 22 годам выпускник вуза часто уже опустошенный сосуд. Это человек уставший, разбитый, много в жизни попробовавший и узнавший — в основном лишь ее темные стороны. Целомудрие стало редкостью. Общий моральный упадок приходится констатировать по всем студенческим “фронтам”.

Поистине, в студенчестве сбываются идеалы социалистической утопии, продекларированные еще в начале XIX в. социалистом Фурье: “Граждане, наиболее полезные общественному механизму, те, кто наиболее склонны к утонченным наслаждениям и смело отдаются удовлетворению своих страстей. В обществах комбинированного строя самое полезное для торжества правды — любовь к богатству”. Фурье учил своих последователей: “Наслаждайтесь моментом… Избегайте любого брачного или иного союза, не дающего удовлетворения вашим страстям уже сейчас. К чему вам работать на пользу общего блага?.. Весь распорядок комбинированного строя будет прямой противоположностью нашим человеческим навыкам и вынудит поощрять все то, что мы именуем пороком” (см.: “Теория четырех движений и всеобщих судеб”, “Теория всемирного единства”).

Так формируется тип “цивилизованных дикарей”, кое-как знающих основы своей специальности, владеющих хотя бы одним иностранным языком, работающих со сложнейшей оргтехникой — и не имеющих ни малейшего представления о своем истинном предназначении.

Вторая (или, по значимости, даже первая) студенческая проблема — пьянство. Как-то в начале учебного года мне позвонила моя соседка, очень интеллигентная женщина, и пожаловалась на своего внука-второкурсника, который перестал появляться в институте: каждый вечер он приходил домой пьяный, ну и, естественно, просыпал занятия. “Вы не волнуйтесь, — успокаивал я свою соседку. — Это временное явление: многие студенты выпивают во время обучения”. Понимая, что такими речами соседку не убедить, я посоветовал ей поделиться своим горем со священником.

Наука нынче не в моде, религия считается отвлеченной от жизни. Ее сменили увлечения: молодежь пополняет свои знания пороков, приобретает опыт чувственного наслаждения. Ей нужны “хлеб и зрелища”, как и темному плебсу времен Юлия Цезаря.