Отпадение Римской Церкви от Церкви Вселенской в 1054 г. и дальнейший ход исторических событий, приведших к неограниченной власти Римского папы в Западной Европе, делали невозможным ее объединение с Православной Церковью в духе братской любви.

Хотя попытки воссоединения предпринимались неоднократно, но в своей основе они не имели тех связующих начал, которые могли бы послужить их внутреннему духовному единству.

Православный Восток не был чужд идеи братского единения Восточной Церкви и Западной, особенно усилившейся перед лицом турецкого завоевания Византии. Однако, как показала история, Католическая Церковь всегда воспринимала воссоединение только как безусловное подчинение римскому первосвященнику.

Примером в этом отношении является Флорентийская уния 1439 г. Она показательна еще и тем, что явилась прототипом всех остальных уний, не имевших корней в православном народном сознании, и бывших делом государственной политики.

Предварительные переговоры об объединении Церквей, закончившиеся заключением унии во Флоренции, продолжались более 20 лет. Незадолго перед этим Западная Церковь преодолела самый крупный в своей истории раскол 1378–1417 гг., когда появилось вначале два, а затем и три папы. Почти параллельно переговорам о церковной унии проходил Собор католических епископов в Базеле (1431–1449 гг.), где решались вопросы церковной реформы в Римской Церкви и были сделаны попытки ограничить власть папы Евгения.

В свою очередь, положение Византии было критическим — территория некогда обширной империи была практически ограничена стенами Константинополя, который подвергался угрозе в любой момент быть захваченным турками. В государственной казне не было денег, поэтому все переговоры, а позже и сам Собор проходили в Италии.

Таким образом, стремление к церковному единству было обусловлено политическими причинами. Византийский император Иоанн хотел посредством унии получить военную помощь от католических правителей Европы, а папа Евгений упрочить свое положение, выступив в роли объединителя христиан. Налицо было совпадение интересов сторон, и церковное единство являлось политическим актом. Особая роль в деле унии отводилась митрополиту Исидору, посвященному на кафедру Русской Церкви патриархом Иосифом по рекомендации папы Евгения.

9 апреля 1438 г.  в Италии в г. Ферраре начал работу Собор, итогом которого и явилась Флорентийская уния. С греческой стороны на нем присутствовали  византийский император Иоанн, патриарх Иосиф, 22 митрополита и епископа. Патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский отказались от участия в Соборе и назначили вместо себя местоблюстителей. Собор возглавил папа Евгений. Кроме того, с латинской стороны присутствовало 11 кардиналов и примерно 150 епископов.

Главным спорным вопросом было католическое учение об исхождении Св. Духа не только от Отца, но и от Сына. Несколько месяцев ушло на предварительные совещания. Видя непреклонность греков к принятию латинского учения, папа начал действовать принудительно, прекратив выдачу назначенного им содержания.

Наконец 8 октября открылись торжественные заседания Собора. Для ведения прений с обеих сторон были назначены по шесть лиц, в том числе со стороны греков Марк, митрополит Ефесский, и Исидор, митрополит Русский.

Греки поставили этот вопрос на каноническую основу и доказывали, что Католическая Церковь поступила неправильно, когда внесла в Никейский Символ Веры filioque (и от Сына), вопреки запрещению делать прибавление к Символу. Латиняне, напротив, утверждали, что они не ввели нового учения, а только раскрыли то, которое заключалось в Символе Веры.

В их спорах прошло 15 заседаний. Греческие отцы, особенно Марк Ефесский, оставались непреклонны. Между тем, в Ферраре разразилась чума. В связи с этим папа в 1439 г. перенес Собор во Флоренцию.

Марк Ефесский был решительно против соединения и открыто называл католиков еретиками. Император же с приверженцами унии составил такое изложение учения о Св. Духе: греки, признавая, что Дух Святой исходит от Отца, не отвергают, что Он исходит и от Сына. Но католики требовали полного принятия их учения о Св. Духе.

Был составлен акт соединения Церквей, в котором изложено было католическое учение о Св. Духе и главенстве папы, а также урегулированы обрядовые вопросы, которые не вызывали таких горячих споров. Этот акт подписали все греческие епископы, кроме Марка Ефесского (Патриарх Иосиф к тому времени уже умер).

Когда Соборное определение было принесено для подписи к папе, он в первую очередь поинтересовался, подписался ли Марк Ефесский. Узнав, что нет, он воскликнул: “Итак, мы ничего не сделали!”

Как смотреть на это объединение Церквей во Флоренции? Безусловно, оно было недействительным. Рассматривая обстоятельства, предшествовавшие Собору, можно видеть, что не искреннее желание мира церковного, а совсем другие цели побуждали императора и папу заботиться о восстановлении единства Церквей.

На соборных прениях латиняне не могли опровергнуть доказательств, приводимых греками. Разными неправдами через изменников Православию латиняне достигли призрачного торжества над греками. Нельзя признать законность Флорентийского Собора и потому, что акт соединения не подписан от имени Константинопольского Патриарха Иосифа, в связи с его смертью, а также от имени патриарха Антиохийского, так как его местоблюститель Марк Ефесский остался непреклонным поборником Православия. Со стороны католиков на нем не присутствовали епископы, продолжавшие свой Собор в Базеле и затем осудившие папу как еретика, а созванный им Собор признали незаконным.

Нежизнеспособность унии проявилась сразу, когда во Флоренции греки отказались причащаться за литургией латинской, а католики вообще отказались от присутствия на службе греческой. Вернувшись домой, все подписавшиеся со стороны православных всенародно каялись. Сам император, как инициатор унии с греческой стороны, так и не решился обнародовать решения Флорентийского Собора и умер православным, отрекшись от всякого союза с Католической Церковью.

Нельзя не сказать о дивном событии, подтверждающем незаконность Флорентийского Собора и его антиправославную направленность. Суздальский священник Симеон, бывший на Соборе, вместе с Тверским послом Фомой решился бежать, не имея никаких средств и не зная дороги. Утомясь в пути, Симеон и Фома задремали на привале.

Вдруг Симеон увидел старца, который, взяв его за правую руку, сказал: “Благословился ли ты от последовавшего стопам апостольским Марка, епископа Ефесского?” Он отвечал: “Да! Я видел сего чудного и крепкого мужа и благословился от него”. Явившийся говорил далее: “Благословен от Бога человек сей, потому что никто из суетного латинского Собора не преклонил его ни имением, ни ласкательством, ни угрозами мук. Ты сие видел, не склонился на прелесть и за то пострадал. Проповедуй же заповеданное тебе от св. Марка учение, куда ни придешь. О путешествии же вашем не скорбите, я буду неотступно с вами”. На вопрос Симеона о том, кто он, явившийся отвечал: “Я Сергий Маковский (Радонежский), которого ты некогда призывал в молитве”. Симеон рассказал видение своему спутнику, а позже описал его вместе с событиями, происходившими на Соборе.

Митрополит Исидор, вернувшись домой, на первой же литургии упомянул имя папы Евгения, а по окончании службы архидиакон зачитал с амвона акт Флорентийского Собора. Все эти новости, неслыханные в Русской Церкви, привели в изумление собравшихся. Великий князь Василий, ревнуя о чистоте Православной веры, прямо в храме стал обличать изменника, всенародно назвав его латинским прелестником и еретиком. Он велел низвести недостойного митрополита с престола и заточить в Чудов монастырь до полного раскаяния.

Александр КУКУИШКО