Православные храмы

Храм преподобного Ильи Муромца

Храм располагается на территории полигона гражданской обороны.

Храм собора двенадцати апостолов на Осокорках

Храм в честь собора двенадцати апостолов построен в греческом стиле.…

Храм равноапостольных Мефодия и Кирилла (на Позняках)

Первая Литургия отслужена на праздник Входа Господня в Иерусалим, 22…
Публикации

Святитель Михаил, первый митрополит Киевский

Как свидетельствует Иоакимовская летопись, святитель Михаил был по…

Святой Николай Новый

Николай Новый жил в VIII в. и был выдающимся византийским военачальником. Около…

Благословен грядущий во имя Господне!

“Вербное Воскресенье” — так называют у нас в народе праздник Входа Господня в…

Об истинной красоте

В день “женского праздника” в марте мир восхваляет прекрасную половину человечества. Звучат возвышенные слова, слагаются дифирамбы красоте, и — в унисон этому — на улицах, в транспорте льются потоки цветов, своим благоуханием и совершенством формы оттеняющих достоинство дочерей Евы...

Не касаясь здесь вопроса о сущности самого праздника и его сомнительном происхождении, поразмышляем о том, что в этот день выносится в эпицентр внимания и что является одним из важных ценностных ориентиров в этом мире — о красоте.

Человечество во все времена стремилось к прекрасному и каждое время создавало свой эстетический идеал. И внутренние причины этого стремления — в том, что прекрасное органически присуще человеческому бытию и сознанию, причины — в устройстве самой души, которая “есть враг всякого беспорядка и безобразия, потому что она призвана к вечному блаженству, где во всем — красота и гармония” (еп. Варнава).

Различие представлений о красоте у разных народов в разные исторические эпохи ставит перед нами вопрос о недостижимости абсолютного ее идеала или его относительности, а значит — иллюзорности. Это положение подтверждают сами служители искусства и творцы “прекрасного”; можно, к примеру, вспомнить Вольтера, известного противника христианства, который саркастически замечает: “Спросите у самца-жабы, что такое высшая красота, — он  ответит вам, что это — его самка-жаба с двумя круглыми глазами, вылезающими из маленькой головы, с огромным ртом, желтым брюхом и коричневой спиной. Спросите гвинейского негра. Красота для него — это черная маслянистая кожа, вдавленные глаза и расплюснутый нос... Спросите, наконец, философов — они ответят вам галиматьей: им нужно нечто согласное с архетипом прекрасного по существу”.

Как учат нас святые отцы, человек воспринимает окружающий мир через призму своей страстной природы, отсюда — искажение ценностных ориентиров, искажение и понятий о прекрасном. Если душа просвещена благодатью, она красоту видит в духовном, если же нет — прельщается страстными вещами и мнимыми красотами. Истинная красота недоступна плотскому человеческому взору, ибо “конец красоты всякой, вещественной и умосозерцаемой, есть Бог, а Он — неприступен в своем существе” (еп. Варнава).

Вещественная красота, которая открывается нам в девственной природе, в человеке, как образе Божием (если этот образ не обезображен нашими стараниями), — это отражение красоты Творца, его беспредельного совершенства. И, услаждая взор красотой тленной, следует, как учит нас святоотеческая премудрость, умом возноситься к горнему, к Источнику всякой благости — Богу. Следует очищать свою душу от страстей, чтобы могла она узреть красоту нетленную, и сама просветилась этой красотой — божественной благодатью.

Так, поучителен для нас пример старца Силуана Афонского, который, как  дитя, умилялся всякому Божьему творению. С большим чувством красоты взирая на облака, море, горы, леса, луга, он говорил, что “слава Творца великолепна даже в этом видимом мире, но видеть славу Самого Господа в Духе Святом — есть видение, бесконечно превосходящее всякую мысль человеческую” и что душа, познав сладость Духа Святого, ничем земным услаждаться уже не может.

Падшей человеческой природе свойственно пленяться земными преходящими красотами, всевозможными подделками. Поэтому должно нам стремиться отличать истинное от ложного и не воздавать неподобающего почитания веществу. И коль уж разговор наш относится прежде всего к красоте женской, то посмотрим, как же отцы Церкви научают нас относиться к этому изящному “одеянию души”.

С первых веков христианские мыслители подчеркивали важность правильного отношения к красоте. Нравственным нормам римского общества, в котором бытовал культ внешней красивости, где ценились дорогостоящие украшения  и чрезмерная роскошь, прикрывающая всевозможные пороки, христиане  противопоставляли свои понятия о прекрасном — красоту души в добродетели и уподоблении Богу. Христианка могла гордиться своей плотью только в одном случае — если она терпела муки за Христа, стойко перенося пытки огнем, железом, крестом, стяжая душе нетленный венец.

Прекрасное и наглядное изображение того, что есть на самом деле земная красота, дает свт. Иоанн Златоуст: “Много было девиц.., цветущих красотою.., которые по смерти своей... представляли из себя зловоние, гной и гнилость червей. Подумай же, какую ты любишь красоту, и каким прельщаешься ничтожеством?.. Не в теле красота, но красота тела зависит от того образования и цвета, который отпечатлевает душа в существе его. Итак, люби душу, которая сообщает телу такое благообразие”.

Телесная красота может стать пленом для души, если она образует предмет страсти. Человек старается всячески украшать себя, “создавать некий неотразимый образ, представлять свой облик в том или ином “стиле” (или, как сейчас говорят — “создавать имидж”). Он печалится, если случится с ним недомогание и поблекнет свежесть его лица, проливает слезы, усмотрев в зеркале признаки приближающейся старости... И душа его при этом остается заброшенной и пустынной, зарастает терниями страстей, — а ведь о ней-то и следовало бы поплакать...

Во все века христианства Святая Церковь с любовью вразумляла своих дочерей, призывая сохранять скромность в одежде и украшениях. Она предостерегает от употребления красок и изысканных причесок, от следования изменчивой моде — всего того, что искусственностью своей обезображивает человеческий лик, и что, имея целью усиливать чувственную красоту, служит соблазном для ближнего и способно погубить его для жизни вечной. “Да будет украшением вашим, — как сказано у апостола, — не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом” (1 Пет. 3, 3–4).

В заключение уместно будет привести мифологический рассказ о том, как Геракл встретил добродетель и порок в образах женщин. Аллегория порока была в роскошном убранстве, очаровательна и соблазнительна. Она обещает и Гераклу подобные блага. А добродетель, с простым лицом и в грубой одежде, говорит о совершенно ином: “Но если последуешь за мной, неукрашенной, то украсишься не скоро преходящей и тленной красотой, но украшениями вечными и прекрасными”.

Выбор, конечно же, за нами...

Лариса ХОМЕНКО

 
Поиск на сайте
Календарь
ukrline.com.ua Rambler's Top100 ya.ts ya.me Mu