Почему так случается, что человек, созданный Богом, не верит в Него?.. Не по одной и той же причине люди закрывают себя от Бога.

Религиозный философ Владимир Соловьев справедливо говорил, что есть «честное» неверие, и есть «нечестное». Бесчестное не хочет, чтоб Бог был; оно убегает от всякой мысли о Боге, прячется от нравственных законов святого мира. Злые и эгоистические люди заинтересованы в том, чтобы «Бога не было». Божие бытие, которое, в сущности, есть их спасение, представляется им Страшным Судом, судящим их нечистую и бессмысленную жизнь. Среди таких неверующих есть не только отрицающие Бога, но и охваченные ненавистью к Творцу; чем, конечно, они только подтверждают бытие Того, Кого отрицают. Невидимый, но ощущаемый сердцем образ Величайшей Святыни Творца — связывает эгоистическую и греховную волю человека.

Есть другие неверующие, которые болеют проблемами зла, добра, истины, нравственной жизни. В них нет самоудовлетворенности. В человеческом своем отношении к миру и людям, они хотят блага всем, но надеются достичь гармонии и счастья мира только человеческими и внешними средствами. В этом они, конечно, неправы и слишком оптимистичны. Человеческие средства и силы ограничены. Без помощи Высшего Божественного мира человек не может найти настоящей жизни.

Есть в мире еще бездумное, животное неверие. Жует человек свою жвачку материальной жизни и ничего ему больше не надо. Лень даже подумать о Боге, о своей душе и вечности, ее ожидающей.. Евангелие уподобляет таких людей гостям, которые будучи приглашены к великому и доброму Царю на пир, «словно сговорившись» (аргументы этого неверия не сложны) отказываются от приглашения. Один говорит: «Я купил волов и иду в поле их испытывать, прости меня, не могу придти»; другой делает женитьбу свою предлогом для отказа от Божьего приглашения; третий еще находит какой-то предлог не придти к Источнику Жизни. Люди отказываются от самой главной ценности в жизни, от близости к Творцу, погруженные в свои житейские дела, заботы, радости и печали, не желая поднять свою жизнь над ними, к вечной истине.

Отвергающие Правду Божию, или ее еще не познавшие, люди попадают в клеточки разных партийных, классовых, расовых, национальных и всяких иных личных и коллективных, эгоистических, друг другу в мире противоречащих «правд». Они не видят за своими правдами и над ними единой Божьей Правды. Так живут многие, не понимая того, что вся история человеческая с ее войнами, смутами, кровопролитием и насилием одних людей над другими, — есть только практический и логический результат человеческой жизни, не пришедшей к своему высшему, духовному завершению и просветлению, через подчинение Божьей Правде.

Всякий человек стоит пред Богом всю свою жизнь, — хочет ли он, или не хочет этого. Солнце не спрашивает об отношении к нему. Оно озаряет и согревает мир. Но — не напоенные водою сады сожигаются солнцем, и спрятавшиеся в темный подвал своего неверия люди остаются во тьме.

Есть «неверующие», как бы — по недоразумению; это духовно-честные люди, но они себя считают «неверующими» потому, что им внушили, или они сами усвоили себе, — неверное понятие о Боге, о мире и человеке. Такие люди, в глубине своего существа, не против Бога; они Его не знают; они только против неверных, узких понятий о Боге. И в своем искании правды они легко способны познать духовный мир.

Всякий, знакомый с антирелигиозными журналами Советского Союза знает, что их содержание почти исчерпывается тремя идеями: 1) неискренностью — будто бы всех — служителей Церкви, 2) «классовой» сущностью — будто бы всякой — религии, и, наконец, идеей, что «наука несовместима с религией». О безосновательности — и религиозной и научной — этого последнего утверждения я уже говорил, и буду говорить еще. О классовой сущности всякой религии аргументы неверия также неосновательны. Жизнь Вечная нужна всем людям, независимо от их социального положения... Но в аргументе нравственной слабости верующих и служителей Церкви есть основание. Скажем открыто, — мы, верующие и священники, не всегда бываем на высоте своего великого служения Богу. Только антирелигиозники, укоряющие нас в этом, не замечают, что этот аргумент, как раз не антирелигиозный, а чисто религиозный. Это нравственный аргумент, совсем не связанный с материализмом... Во все века бывало, и сейчас есть не мало, по наружности только «верующих в Бога», и «христиан» только по имени. Но разве нравственная слабость тех или иных людей и пастырей может опорочить жизненную силу и мудрость и Свет божественного, евангельского учения?

Евангелие само нам говорит, что даже среди двенадцати самых близких учеников Христовых оказался один предатель. Это не опровергает истины Христовой;

наоборот, еще более подчеркивает ее. Худы ли мы, христиане, или хороши, это имеет отношение лишь к нашему спасению, но не к бытию Божьему. Лжецы и преступники искривляют только свою личность, но не Правду Божью. Плохие работники не унижают работу, а только свою работу. Никакое человеческое лицемерие не в силах потушить свет божественной мировой Правды. «Правда Господня пребывает вовек». И не мало есть, и всегда бывало, людей, которые любят Христову правду больше своей жизни.

Честным неверием было неверие апостола Фомы. Хотя он проявил напрасно свою недоверчивость к словам людей, которым можно было верить, к апостолам, но, пожелав увидеть Христа Воскресшего для уве-рования своего, он как бы страшился верить от радости... Если Христос воскрес, тогда ведь и жизнь его, Фомы, должна в корне измениться, пойти совсем иначе... Все тогда в нем должно быть озарено этим Светом... И когда увидел Фома истинно Воскресшего Христа и коснулся своими руками Его гвоздиных ран, — он воскликнул радостно: «Господь мой и Бог мой!» И Христос ему сказал: «Ты поверил потому, что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие (Иоанн XX, 29).»

Не мало есть таких людей в мире, среди всех народов. Не имея возможности увидеть Христа своими физическими глазами, они с несомненностью видят Его глазами своего духа, видят близость Божию, любовию и верой. Честное сомнение найдет истину, потому что ищет ее без лукавства. Жаждущие последней правды уже нашли Бога потому, что эта жажда и есть жизнь самой Божественной Правды в людях.